Далай-лама II
| Гендун Гьяцо тиб. དགེ་འདུན་གྲུབ།, Вайли dge-'dun grub<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Предшественник: | Далай-лама I | |
| Преемник: | Далай-лама III | |
| Имя при рождении: | Йонтен Пунцог | |
| Рождение: | 1475 Цанг | |
| Смерть: | 1542 | |
Гендун Гьяцо (мирское имя — Йонтен Пунцог) (1475—1542) — второй Далай-лама.
Биография
Родился недалеко от Шигадзе в области Цанг в центральном Тибете. Его отец, Кунга Гьялцен (1432—1481) был лама-нгакпа линии Ньингма, известным тантрическим мастером.
Легенда гласит, что как только научившись говорить, он рассказал своим родителям, что его зовут Пема (Падма) Дордже (имя при рождении Гендун Дуба (1391—1474)) и что его отец был Лобсанг Дакпа. Когда ему было четыре года, он сказал своим родителям, что хотел бы жить в монастыре Ташилунпо (рядом с Шигадзе, основан в 1447 году Гендун Дубом), чтобы быть со своими монахами.
Таким образом, Йонтен Пунцог был объявлен реинкарнацией Гендун Дуба, по некоторым источникам в четыре года, по другим — в восемь. В 1486 году в возрасте десяти лет он получил начальные обеты от Панчен Лунриг Гьяцо. В одиннадцать лет Гендун Гьяцо получил престол в монастыре Ташилунпо, как реинкарнация Гендун Дуба. Он оставался в Ташилунпо до 16—17 лет, но затем был вынужден покинуть монастырь и отправился в Лхасу, чтобы учиться в монастыре Дрепунг.
Гендун Гьяцо стал известным учёным и мистическим поэтом, много путешествовал, чтобы расширить влияние Гелугпа, и стал настоятелем Дрепунга, крупнейшего монастыря школы Гелуг, который с этого времени стал тесно связан с Далай-ламами. Согласно Сумба-Хамбо, великому историку Гелуг, он также изучил некоторые учения школы Ньингма.
В 1509 году Гендун Гьяцо отправился в южный Тибет и основал монастырь Чойхоргьял недалеко от озера Лхамола-цо, около 115 км северо-восточнее Цзэтана, на высоте 4500 м.
В 1512 году Гендун Гьяцо в возрасте тридцати шести лет стал настоятелем монастыря Ташилунпо[1].
В 1517 году он стал настоятелем монастыря Дрепунг[2].
В 1518 году Гендун Гьяцо возродил Монлам Ченмо школы Гелуг, праздник Великой молитвы, объединяющий монахов Трёх великих монастырей Гелуг (Сэра, Дрепунг и Ганден). В 1525 году он стал настоятелем монастыря Сэра[3].
Гендун Гьяцо умер в глубокой медитации в возрасте 67 лет в 1542 году. Титул Далай-ламы присвоен ему посмертно после того, как Сонам Гьяцо в 1578 году впервые получил этот титул от монгольского Алтан-хана.
Напишите отзыв о статье "Далай-лама II"
Примечания
- ↑ Stein, R. A. (1972). Tibetan Civilization, p. 84. Stanford University Press, Stanford California. ISBN 0-8047-0806-1 (cloth); ISBN 0-8047-0901-7 (paper).
- ↑ www.simhas.org/dalai.html#1
- ↑ The Dalai Lamas of Tibet, pp. 82-83. Thubten Samphel and Tendar. Roli & Janssen, New Delhi. (2004). ISBN 81-7436-085-9
Литература
- Essence of Refined Gold by the Third Dalai Lama: with related texts by the Second and Seventh Dalai Lamas. (1978) Translated by Glenn H. Mullin. Tushita Books, Dharamsala, H.P., India.
- Mullin, Glenn H. (2001). The Fourteen Dalai Lamas: A Sacred Legacy of Reincarnation, pp. 86-129. Clear Light Publishers. Santa Fe, New Mexico. ISBN 1-57416-092-3.
- Mullin, Glenn H. (2005). Second Dalai Lama His Life and Teachings, Snow Lion Publications, ISBN 1559392339, EAN 9781559392334
- 2nd Dalai Lama. Tantric Yogas of Sister Niguma, Snow Lion Publications, 1st ed. U. edition (May 1985), ISBN 0937938289 (10), ISBN 978-0937938287 (13)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Далай-лама II
– Еще, еще, – приговаривал майор.Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
