Далай-лама III
| Сонам Гьяцо тиб. བསོད་ནམས་རྒྱ་མཚོ་, Вайли bsod nams rgya mtsho<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1578 — 1588 | ||
| Избрание: | 1546 признание тулку | |
| Интронизация: | 1578 Правитель Тибета | |
| Церковь: | Гелугпа | |
| Предшественник: | Далай-лама II | |
| Преемник: | Далай-лама IV | |
| Рождение: | 1543 Тибет, У-Цанг, Толунг
| |
| Смерть: | 1588 Монголия
| |
Сонам Гьяцо (тиб. བསོད་ནམས་རྒྱ་མཚོ་, Вайли bsod nams rgya mtsho) (1543—1588) — третий Далай-лама, тибетский религиозный и политический деятель. Создатель ламрима Сершунма (Сущность очищенного золота) [1].
Биография
Родился в 1543 году недалеко от Лхасы в богатой семье[2]. Все предыдущие дети его родителей погибли, и в попытке «отвести беду» от новорожденного они кормили его молоком белой козы и дали ему имя, переводимое как «Богач, спасённый молоком козы» (Ranu Sicho Pelzang)[2].
В 1546 году в возрасте трёх лет был признан реинкарнацией Гендуна Гьяцо[2]. Сопровождаемый большой процессией мальчик был перевезён в монастырь Дрепунг, где впоследствии был пострижен и возведён на трон Панченом Сонам Драгпа. Панчен Сонам Драгпа был пятнадцатым Ганденом трипа и стал наставником для тулку.
Имя Сонам Гьяцо мальчик получил в возрасте 7 лет. В 1552 году, пройдя обучение в монастыре Дрепунг, он стал его настоятелем, а в 1558 возглавил также монастырь Сэра.
В 1574 году он основал монастырь Намгьял (первоначальное название — Phende Lekshe Ling), который по настоящее время является личным монастырём Далай-лам[2].
В 1578 году монгольский Алтан-хан пригласил его в свою страну, где Сонам Гьяцо участвовал в съезде монгольских князей. Хан подарил ему золотую печать с надписью: «Печать Ваджрадхары—Далай-ламы. Да будет победа!», а Сонам Гьяцо даровал в ответ монгольскому хану имя Брахма, повелитель религии. Таким образом Сонам стал первым из Далай-лам, кого официально стали именовать этим титулом.
Далай-лама III основал монастырь Кумбум на месте рождения Цонкапы, монастырь Литанг — в Каме, а также множество монастырей в Монголии, где он умер в 1588 году.
Напишите отзыв о статье "Далай-лама III"
Примечания
- ↑ [geshent.ru/kommentarij-na-lamrim-tretego-dalaj-lamy-sonama-gyaco-sushhnost-ochishhennogo-zolota/ Комментарий на ламрим Третьего Далай-ламы Сонама Гьяцо]
- ↑ 1 2 3 4 [www.dalailama.com/biography/the-dalai-lamas#3 The Third Dalai Lama, Sonam Gyatso] (англ.). Проверено 14 октября 2012. [www.webcitation.org/6BSxVzSGk Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
|
Это заготовка статьи о буддизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 июля 2014 года. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Далай-лама III
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
