Далай-лама XIV
Поделись знанием:
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
| Далай-Лама XIV, Нгагванг Ловзанг Тэнцзин Гьямцхо тиб. བསྟན་འཛིན་རྒྱ་མཚོ་<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| c 1935 (рождение) | ||||
| Избрание: | 1937 (признан перевоплощением) | |||
| Интронизация: | 22 февраля 1940, 17 ноября 1950 (как политический глава Тибета) | |||
| Община: | тибетский буддизм | |||
| Предшественник: | Далай-лама XIII | |||
| Имя при рождении: | Лхамо Дхондруб | |||
| Рождение: | 6 июля 1935 (88 лет) Такцер, Тибет | |||
| Награды: |
| |||
Дала́й-ла́ма XIV (Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н Гьямцхо́, тиб. བསྟན་འཛིན་རྒྱ་མཚོ་; род. 6 июля 1935, Такцер, Цинхай, Китайская Республика) — духовный лидер последователей тибетского буддизма. Лауреат Нобелевской премии мира (1989). В 2007 году награждён высшей наградой США — Золотой медалью Конгресса[1]. До 27 апреля 2011 года также возглавлял Тибетское правительство в изгнании (его сменил Лобсанг Сангай).
Содержание
Биография
Далай-лама XIV, Тэнцзин Гьямцхо, является духовным лидером тибетского народа. Тибетские буддисты верят, что Далай-ламы являются воплощениями на земле Авалокитешвары (Ченрези), Бодхисаттвы Сострадания; они рождаются здесь, чтобы служить людям. Признанный Далай-ламой Лхамо Дхондруб получил новое имя — Чжецун Чжампел Нгагванг Ешэ Тэнцзин Гьямцхо.
Ранние годы
Далай-лама XIV родился 6 июля 1935 в бедной крестьянской семье в маленькой и бедной деревушке Такцер, расположенной на холме над широкой долиной на северо-востоке Тибета в провинции Амдо. Сейчас эти земли входят в состав китайской провинции Цинхай. Его отец Чойкьон Цэринг и мать Сонам Цомо (её имя было в дальнейшем изменено на Дики Цэринг), как и другие 20 семей деревни (включая нескольких этнических китайцев), занимались выращиванием овса, пшеницы и картофеля. Девять его братьев и сестёр умерли в раннем детстве. При рождении он получил имя Лхамо Тхондуп («богиня, исполняющая желания». В Тибете при выборе имён не учитывают пол младенца, поэтому будущий Далай-лама получил женское имя. Об этом он сам вспоминал с юмором[2]). Лхамо был девятым из шестнадцати детей в семье (выжили — семь). Самой старшей была его сестра Цэринг Дролма. Старший брат, Тхубтен Джигме Норбу, был признан реинкарнацией высокого ламы Такцер Ринпоче, и в дальнейшем стал настоятелем одного из самых знаменитых монастырей Тибета — Кумбум. Ещё один брат, Лобсанг Самтен, тоже стал монахом. В своей автобиографии «Моя земля и мой народ» Далай-лама XIV пишет: «Если бы я родился в богатой аристократической семье, я бы не смог проникнуться чувствами и чаяниями беднейших тибетцев. Но благодаря своему простому происхождению я могу понять их, предвидеть их мысли, и именно поэтому я так сильно сострадаю им и всегда пытался сделать всё, чтобы облегчить их долю».
В 1909 Далай-лама XIII, совершая паломничество по святым местам, посетил деревню Такцер. Он отметил красоту этого места и сказал, что хотел бы вернуться сюда вновь. В 1937, уже после кончины Далай-ламы XIII, в деревню Такцер прибыла особая группа лам, искавшая его новое воплощение. После соответствующих испытаний (в частности, когда ему показали различные реликвии и игрушки предыдущего Далай-ламы, он сказал: «Это моё, это моё!») двухлетний Лхамо Тхондруб был признан реинкарнацией своего предшественника. Сам Далай-лама XIV считает, что далеко не все инкарнации далай-лам были подлинными. Он уверен, что является воплощением Далай-ламы V (которого в Тибете называют за заслуги «Великий Пятый»), так как в детстве у него было очень много ярких снов, связанных с этой прошлой жизнью.
Восточный район Тибета, где находилась деревня Такцер, был под контролем Китая. После длительных переговоров между тибетским правительством и местной администрацией, 10 июля 1939 года 4-летний Лхамо в составе большого каравана отбыл из родительского дома в направлении столицы Тибета. Через 3 месяца, в октябре 1939 г., караван прибыл в Лхасу.
Юный Далай-лама был знаком с известным австрийским альпинистом и писателем, членом национал-социалистической партии и офицером СС Генрихом Харрером, прожившим семь лет в Тибете после побега из Британской Индии. Харрер много рассказывал Далай-ламе, которому в то время было 11 лет, о западных странах, которые тогда были диковинными для тибетцев. Этот факт используется современной китайской пропагандой как «доказательство» связи тибетского руководства с нацистами, хотя сам Далай-лама позже говорил, что в то время он ничего не знал о нацистах.[3]
Возведение на трон и изгнание
Далай-лама был возведён на трон 22 февраля 1940[4] в Лхасе, столице Тибетского государства. После вторжения в Тибет китайских коммунистов в 1949 и в 50-х годах и одобрения им Соглашения по мирному освобождению Тибета в 1951 году, он в течение девяти лет предпринимал попытки мирного сосуществования с центральной властью КНР.[5][аффилированный источник? 3835 дней]. После подавления антикитайского восстания он был вынужден оставить Лхасу в ночь на 17 марта 1959 года, чтобы найти убежище в Индии. С этого времени живёт в Дхарамсале (штат Химачал-Прадеш), где находится Тибетское правительство в изгнании.
Образование
 |
Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения. |
Далай-лама обучался с шести до двадцати пяти лет от роду, чтобы получить высшую учёную степень геше-лхарамба («доктора буддийской философии»). В возрасте двадцати четырёх лет он сдал предварительные экзамены в трёх главных монастырских университетах Тибета: Дрепунге, Сэре и Гандене. Заключительные экзамены прошли в главном храме Лхасы во время ежегодного молитвенного празднества (монлама) зимой 1959 года. Утром в экзаменационный день Далай-лама сдавал экзамены по логике тридцати учёным. Во второй половине дня он участвовал в философском диспуте с пятнадцатью учёными. Вечером тридцать пять учёных экзаменовали его по вопросам монашеской дисциплины и метафизики. Далай-лама блестяще сдал все экзамены в присутствии более 20 000 учёных-монахов и получил звание геше-лхарамбы.
Руководство Тибетом
В 1949 году резко обострились тибетско-китайские отношения. Китайское правительство настаивало на том, что Тибет является частью Китая. Далай-лама писал: «С 1912 до рокового 1950 Тибет de facto был государством, независимым от любой другой державы, и наш статус по сей день остаётся тем же, что и в 1912 году». 17 ноября 1950 года Народно-освободительная армия Китая вошла в Восточный Тибет, что ещё более осложнило ситуацию. 26 октября 1950 года МИД Индии направил в Пекин следующую ноту: «Сейчас, когда китайское правительство предприняло вторжение в Тибет, навряд ли можно совместить с этими событиями мирные переговоры, и, естественно, часть тибетцев будет опасаться, что эти переговоры пройдут под давлением. При современном положении дел вторжение китайских войск в Тибет не может быть рассмотрено иначе как удручающее событие, не согласующееся с интересами самого Китая в налаживании мира в регионе. Так считает индийское правительство». В том же году чрезвычайная сессия Национальной ассамблеи Тибета обратилась к пятнадцатилетнему тогда Далай-ламе с просьбой принять на себя всю полноту духовной и светской власти. 17 ноября 1950 года состоялось возведение Далай-ламы Тензина Гьямцхо на престол духовного и светского правителя Тибета.
В 2001 году в Тибете впервые в истории были проведены демократические выборы на пост Калон Трипа (премьер-министра)[6][аффилированный источник? 3835 дней]. В 2007 году в интервью Эхо Москвы Далай-лама сказал, что после избрания политического руководства в ходе всенародных выборов он находится «наполовину в отставке». Также он высказал мнение, что в следующих перевоплощениях Далай-лама не будет являться политическим лидером, а сохранение института далай-лам остаётся на усмотрение тибетского народа.[7]
В марте 2011 года Далай-лама заявил об уходе из политического руководства Тибета[8].
В июле 2012 года Далай-лама ещё раз подчеркнул, что, вопреки заявлениям китайских властей, не стремится к независимости Тибета, а выступает за его демократическое автономное существование в составе КНР. «Я повторяю: мы не стремимся к независимости, мы не стремимся к независимости»[9]. По официальному мнению китайской стороны Далай-лама — «политический изгнанник, который на протяжении длительного времени под знаком религии ведет деятельность, направленную на раскол Китая»[10].
Зона ахимсы. Получение Нобелевской премии мира
В сентябре 1987 года Далай-лама предложил политическую программу под названием Зона ахимсы или Зона мира (англ. Zone of Ahimsa), заключающуюся в расширении «полностью демилитаризированной зоны ненасилия, которой он предлагает сделать сначала Тибет, до размеров земного шара»[11][12]. В программе предполагается, что Тибет как зона мира будет освобождён от любых видов оружия и будет местом гармонического сосуществования человека и природы[13].
За выдвижение плана, как его ещё называют, «срединного пути» Далай-лама XIV был удостоен Нобелевской премии мира в октябре 1989 года[13]. Нобелевский комитет отметил постоянное противодействие Далай-ламы применению насилия в борьбе за освобождение Тибета от китайской оккупации и его «конструктивные и дальновидные предложения для решения международных конфликтов, вопросов о правах человека и глобальных экологических проблем»[14].
Посещение России
Далай-лама посещал Россию в 1979, 1982, 1986, 1991, 1992, 1994, 1996 и 2004 годах[15]. Визит 2004 года ограничивался двумя днями в Элисте.
После этого МИД РФ отказало во въездной визе Далай–ламе, мотивируя это необходимостью «учёта внешнеполитического фона» и «всей совокупности российских интересов», а также что посещение России духовным лидером тибетских буддистов «было бы особенно болезненно воспринято Пекином в нынешнем юбилейном году нашей общей с Китаем победы во Второй мировой войне».
В 2009 году министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что готов рассмотреть возможность пастырского визита Далай-ламы в Россию, и что для такого визита в будущем нет никаких препятствий. В то же время, при следующих обращениях в МИД РФ российским буддистам было отказано в визе для Далай–ламы[15]. Несмотря на то, что в 2012 году Далай-лама сложил с себя все политические функции и теперь он уже не политический руководитель Центральной тибетской администрации (в эмиграции), а только духовный лидер буддизма, и политическое измерение целиком исчезло из его деятельности.
Награды последних лет
| 27 июля 2005 | Премия мира земли Гессен |
| 12 августа 2005 | Премия мира фонда «Манхай»
Фонд «Манхай» (Южная Корея) |
| 25 сентября 2005 | Почётная докторская степень |
| 6 ноября 2005 | Премия «Сострадание и вдохновение»
Американский Гималайский Фонд (Сан-Франциско, США) |
| 16 февраля 2006 | Премия Бен Гуриона
Университет имени Бен-Гуриона в Беэр-Шеве (Израиль) |
| 4 мая 2006 | Почётная докторская степень |
| 9 сентября 2006 | Почётное гражданство Канады (Канада) |
| 19 сентября 2006 | Почётная докторская степень |
| 14 октября 2006 | Почётная докторская степень в области биологии
Университет Третьего Рима (Рим, Италия) |
| 10 декабря 2006 | Орден Белого Лотоса |
| 18 августа 2011 | Медаль почётного доктора Тартуского университета |
| 1 февраля 2012 | Орден Республики Тыва |
| 29 марта 2012 | Темплтоновская премия |
| 24 ноября 2013 | Медаль гуманитарных заслуг Австрийского Общества Альберта Швейцера[20] |
Взгляды
Отношение к науке
Далай-лама поддерживает научные эксперименты по клонированию человека (если они приносят пользу конкретному человеку), но выступает против широкого распространения такой практики[21]. Далай-лама не исключает возможности существования сознания на компьютерной основе[22].
Международные проблемы
В 1998 году Кристофер Хитченс писал, что Сёко Асахара, являющийся основателем Аум Синрикё, передал Далай-Ламе XIV 45 млн. рупий (или 140 млн. иен, или 1,2 млн. долларов США), за что был вознаграждён несколькими встречами на высшем уровне[23]. В 2010 году британская газета «Independent», указывая на этот факт, также отмечала, что Далай-лама всегда укорял себя за то, что поддерживал Аум Синрикё и её лидера[24].
В декабре 2015 года Далай–лама XIV заявил о необходимости диалога с террористической группировкой «Исламское государство»[25]: «Необходимо слушать, понимать, так или иначе проявлять уважение. Другого пути у нас нет».
Далай-лама XIV в литературе, киноискусстве и музыке
- Воспоминания о своём семилетнем общении с Далай-ламой XIV австрийский путешественник, альпинист и писатель Генрих Харрер описал в книге «Семь лет в Тибете», переведённой на 53 языка мира. В 1997 году по этой книге был снят одноимённый фильм с Брэдом Питтом в главной роли.
- В 1997 году на экраны также вышел фильм «Кундун» режиссёра Мартина Скорсезе, получивший 4 номинации на «Оскар».
- У группы Rammstein в альбоме Reise, Reise есть песня «Dalai Lama (Flugsangst)», с немецкого Далай-лама (боязнь полётов), песня повествует о легенде боязни Далай Ламы XIV летать.
- В романе «Они ведь едят щенков, правда?» писателя Кристофера Бакли, в котором автор конструирует американо-китайские отношения в 2012 году, когда в США создается супер-оружие и попутно распускается слух об отравлении Далай-ламы китайскими спецслужбами.
- В книге Дэвида Мичи «Кошка Далай-Ламы» описывается история спасения котенка из трущоб Нью-Дели и его дальнейшая жизнь в роли домашней любимицы Далай-Ламы. Фабула «Кошки Далай-Ламы» вымышленная, не основанная на реальных событиях, однако она знакомит читателей с бытом Далай-Ламы XIV, который является одним из действующих лиц произведения.
Библиография
Библиография на английском языке
- «My Land and My People», Potala Publications, New York, 1962
- «The Opening of the Wisdom Eye», The Theosophical Publishing House, Illinois, 1966
- «The Buddhism of Tibet and the Key to the Middle Way» — translated by Jeffrey Hopkins and Lati Rinpoche, Wisdom Publication, London, 1975
- «Universal Responsibility and the Good Heart», Library of Tibetan Works and Archives, Dharamsala, 1977
- «Advice from Buddha Shakyamuni», Library of Tibetan Works & Archives, Dharamsala, 1982
- «Collected Statements, Interviews & Articles», Department of Information & International Relations, Dharamsala, 1982
- «Four Essential Buddhist Commentaries», Library of Tibetan Works and Archives, Dharamsala, 1982
- «Kindness, Clarity and Insight», translated and edited by Jeffery Hopkins, Snow Lion Publications, Ithaca, 1984
- «Kalachakra Tantra Rite of Initiation», by H.H. the Dalai Lama and Jeffrey Hopkins, Wisdom Publication, Boston, 1985
- «Opening the Eye of New Awareness», translated by Donald S. Lopez with Jeffrey Hopkins, Wisdom Publication, London, 1985
- «The Bodhgaya Interviews», edited by Jose Ignacio Cabezon, Snow Lion Publications, Ithaca, New York, 1988
- «The Dalai Lama at Harvard», translated and edited by Jeffery Hopkins, Snow Lion Publications, Ithaca, 1988
- «Transcendent Wisdom», translated, edited & annotated by B. Alan Wallace, Snow Lion Publications, Ithaca, 1988
- «The Union of Bliss & Emptiness», translated by Dr. Thupten Jinpa, Snow Lion Publications, Ithaca, 1988
- «Ocean Of Wisdom», Clear Light Publications, New Mexico, 1989
- «The Global Community & the Need for Universal Responsibility», Wisdom Publications, Boston, 1990
- «The Meaning of Life», translated by Jeffrey Hopkins, Snow Lion Publications, Ithaca, 1990
- «My Tibet», by H.H. the Dalai Lama & Galen Rowell, University of California Press, 1990
- «The Nobel Peace Prize and the Dalai Lama», compiled & edited by Sidney Piburn, Snow Lion Publications, Ithaca, 1990
- «Policy of Kindness», compiled and edited by Sidney Piburn, Snow Lion Publications, Ithaca, 1990
- «The Meaning of Life from a Buddhist Perspective», translated and edited by Jeffrey Hopkins, Wisdom Publications, Boston, 1993
- «Mind Science — An East — West Dialogue» — by H.H. the Dalai Lama with Herbert Benson, Robert A. Thurman, Howard E. Gardner, Daniel Goleman, Wisdom Publications, USA, 1991
- «Path to Bliss», Snow Lion Publications, Ithaca, 1991
- «Freedom in Exile», Harper Collins, New York, 1991
- «Words of Truth», Wisdom Publications, Boston, 1993
- «A Flash of Lightning in the Dark of Night», Shambala Publications, Boston, 1994
- «Awakening the Mind, Lightening the Heart», edited by John Avedon & Donald S. Lopez, Harper Collins, 1995
- «Commentary on the Thirty Seven Practices of a Bodhisattva», translated by Acharya Nyima Tsering, edited by Vyvyan Cayley and Mike Gilmore, Library of Tibetan Works and Archives, Dharamsala, 1995
- «Dialogues on Universal Responsibility & Education», Library of Tibetan Works and Archives, Dharamsala, 1995
- «Dimensions of Spirituality», Snow Lion Publication, Ithaca, 1995
- «Essential Teachings», 1995
- «His Holiness the Dalai Lama Speeches Statements Articles Interviews from 1987 to June 1995», Department of Information and International Relations, Dharamsala, 1995
- «The Path to Enlightenment», translated & edited by Glenn H. Mullin, Snow Lion Publications, Ithaca, 1995
- «The Power of Compassion», Harper Collins, India, 1995
- «The Spirit of Tibet: Universal Heritage — Selected Speeches and Writings», edited by A.A. Shiromany, Tibetan Parliamentary and Policy Research Center, New Delhi, 1995
- «Violence & Compassion/Power of Buddhism», by H.H. the Dalai Lama with Jean Claude Carriere, Doubleday, New York, 1995
- «Yoga Tantra Paths to Magical Seats», by H.H. the Dalai Lama, Dzong-ka-ba and Jeffery Hopkins, Snow Lion Publication, Ithaca, 1995
- «The Way to Freedom», edited by John Avedon & Donald S. Lopez, Harper Collins, New Delhi, 1995
- «The World of Tibetan Buddhism», translated, edited and annotated by Dr. Thupten Jinpa, Wisdom Publications, Boston, 1995
- «Beyond Dogma», Souvenir Press Ltd., London, 1996
- «The Good Heart — A Buddhist Perspective on the Teachings of Jesus», Wisdom Publications, Boston, 1996
- «The Gelug/Kagyu Tradition of Mahamudra» — by H.H. the Dalai Lama & Alexander Berzin, Snow Lion Publications, Ithaca, 1997
- «Healing Anger: The Power of Patience from a Buddhist Perspective», translated by Dr. Thupten Jinpa, Snow Lion Publications, Ithaca, 1997
- «The Heart of Compassion», Published by Foundation for Universal Responsibility, Delhi, India, 1997
- «The Joy of Living and Dying in Peace», edited by John Avedon & Donald S. Lopez, Harper Collins, New Delhi, 1997
- «Love, Kindness and Universal Responsibility», Paljor Publications, New Delhi, 1997
- «Sleeping, Dreaming and Dying», edited and narrated by Francisco Varela, Wisdom Publications, Boston, 1997
- «The Art of Happiness», by H.H. the Dalai Lama & Howard C. Cutler, Riverhead Books, New York, 1998
- «The Four Noble Truths», translated by Dr. Thupten Jinpa, edited by Dominique Side & Dr. Thupten Jinpa, Thorsons, London, 1998
- «The Path to Tranquillity. Daily Meditations», compiled and edited by Renuka Singh, Penguin Books, New Delhi, 1998
- «The Political Philosophy of His Holiness the Dalai Lama-Selected Speeches and Writings», edited by A.A. Shiromany, Tibetan Parliamentary and Policy Research Center, New Delhi, 1998
- «Ancient Wisdom, Modern World — Ethics for a New Millennium», Little Brown and Company, London, 1999
- «Consciousness at the Crossroads — Conversations with the Dalai Lama on Brain Science and Buddhism», Snow Lion Publications, Ithaca, 1999
- «The Heart of the Buddha’s Path», translated by Dr. Thupten Jinpa, edited by Dominique Side & Dr. Thupten Jinpa, Thorsons, London, 1999
- «The Little Book of Buddhism», compiled and edited by Renuka Singh, Penguin Books, New Delhi, 1999
- «Training the Mind», Wisdom Publications, Boston, 1999
- «The Dalai Lama’s Book of Transformation», Thorson Publications, London, 2000
- «A Simple Path», Thorson Publications, London, 2000
- «Transforming the Mind», translated by Dr. Thupten Jinpa, edited by Dominique Side & Dr. Thupten Jinpa, Thorsons, London, 2000
- «An Open Heart», edited by Nicholas Vreeland, Little Brown and Company, New York, 2001
- «Stages of Meditation», translated by Geshe Lobsang Jordhen, Lobsang Choephel Ganchenpa and Jeremy Russell, Snow Lion, Ithaca, 2001
- «Advice on Dying», translated and edited by Jeffrey Hopkins, Random House, London, 2002
- «Essence of the Heart Sutra», Wisdom Publications, Boston, 2002
- «How to Practice», translated and edited by Jeffrey Hopkins, Simon & Schuster, New York, 2002
- «Illuminating the Path to Enlightenment», Thubten Dhargye Ling, Long Beach, 2002
- «The Compassionate Life», Wisdom Publications, Boston, 2003
- «Warm Heart Open Mind», the Dalai Lama Trust NZ, 2003
- «365 Dalai Lama Daily Advice from the Heart», edited by Mathieu Ricard, Element, London, 2003
- «Many Ways to Nirvana», Penguin Books, India, 2004
- The New Physics and Cosmology: Dialogues with the Dalai Lama / Edited and narrated by Arthur Zajonc with the assistance of Zara Houshmand. — 1st Edition. — Oxford University Press, 2004. — 264 p. — (The Mind and Life Series). — ISBN 978-0-19-515994-3.
- «The Wisdom of Forgiveness», by H.H. the Dalai Lama and Victor Chan, Riverhead Books, New York, 2004
- «The Universe in a Single Atom — The Convergence of Science and Spirituality», Morgan Road Books, New York, 2005
Библиография на русском языке
- Далай-лама XIV. Моя земля и мой народ. — 1962.
- Далай-лама XIV. [www.philosophy.ru/library/asiatica/buddhica/dalai1.html Буддизм Тибета]. — 1990.
- Далай-лама XIV. Свобода в изгнании. — 1992.
- Далай-лама XIV. Политика доброты. Сборник. — 1996.
- Далай-Лама XIV. Мир тибетского буддизма. — СПб: Нартанг, 1996. — 226 с.
- Далай-лама XIV. Искусство быть счастливым. — 1999., в соавторстве с доктором Говардом К. Катлером
- Далай-лама XIV. Этика для нового тысячелетия. — 2001.
- Далай-лама XIV. Гарвардские лекции. — 2003.
- Далай-лама XIV. Сострадательная жизнь. Путь к жизни, полной смысла. — 2003/2004.
- Далай-лама XIV. Открытое сердце. — 2004.
- Далай-лама XIV. Сила сострадания. — М.: Открытый мир, 2005. — 192 с. — (Самадхи). — 4000 экз. — ISBN 5-9743-0033-5.
- Далай-лама XIV. Благое сердце. Беседы с Далай-ламой об учении Иисуса. — 2006.
- Далай-лама XIV. Комментарий на 37 Практик бодхисаттвы. — М.: Открытый мир, 2006. — 240 с. — (Самадхи). — 3000 экз. — ISBN 5-9743-0053-X.
- Далай-лама XIV. Доброта, ясность и постижение сути. — М.: Открытый мир, 1993/2007. — 448 с. — (Самадхи). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9743-0035-1.
- Далай-лама о Дзогчене. Учения Пути великого совершенства. — М: Цасум Линг & Институт Общегуманитарных Исследований, 2002. — 272 с. — ISBN 5882300142.
- Далай-лама XIV. Как дарить любовь. — М.: Открытый мир, 2007. — 208 с. — (Самадхи). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9743-0061-5.
- Далай-лама XIV. Фонарь, освещающий Путь. Наставления великих учителей тибетского буддизма. — М.: Открытый мир, 2007. — 304 с. — (Самадхи). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9743-0091-2.
- Далай-лама XIV. Махамудра традиции Гелуг-Кагью. — М.: Открытый мир, 2005/2009. — 460 с. — (Самадхи). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9743-0126-1.
- Далай-лама, София Стрил-Ревер (сост.). Моя духовная биография. — М.: Деком, 2010. — 208 с. — ISBN 978-5-89533-223-8.
- Маянк Чхайя «Далай-лама. Человек, монах, мистик». Биография, написанная с официального разрешения Далай-ламы. Пер. с англ. (издание 2007). Рус. издание — 2009.
- Его Святейшество Далай Лама 14 и Пол Экман. Мудрость Востока и Запада. Серия: Сам себе психолог. Издательство: Питер, 2011 г.
Напишите отзыв о статье "Далай-лама XIV"
Примечания
- ↑ [www.dalailama.com/biography/awards-honors Awards & Honors: 2000—2013]
- ↑ Маянк Чхайя. Далай-лама: человек, монах, мистик М., 2010
- ↑ Peter Graves (host). Dalai Lama: Soul of Tibet. A&E Television Networks. Проверено 3 сентября 2010. Событие произошло 08:00.
- ↑ The Office of His Holiness the 14th Dalai Lama. [www.dalailama.com/biography/chronology-of-events Chronology of Events | The Office of His Holiness The Dalai Lama]. www.dalailama.com. Проверено 8 февраля 2016.
- ↑ [www.lhasa.ru/dalajlama/dalajlama14.html Биография Его Святейшества Далай-ламы XIV]
- ↑ [dalailama.com/page.14.htm His Holliness the 14th Dalai Lama. Biography]
- ↑ Максимова, Марина [nervana.net.ru/buddism/dalay-lama/echo.htm Интервью с Далай-ламой] // Эхо Москвы, 01.01.2007
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1598037 Далай-лама уходит из политики], Коммерсантъ (10 марта 2011 года).
- ↑ [dalailama.ru/video/1194-reuters-interview.html Его Святейшество Далай-лама ответил на вопросы агентства Рейтер " Далай-лама XIV]
- ↑ [russian1.people.com.cn/31521/7443236.html Прагматизм без морали США нанесёт ущерб статусу «великой державы» страны]
- ↑ Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та; Изд-во А.Терентьева «Нартанг», 2006.- 464 с. ISBN 5-288-03813-9 ISBN 5-901941-16-0. — [books.google.com/books?id=50cwAQAAIAAJ&q=%D0%97%D0%BE%D0%BD%D0%B0+%D0%90%D1%85%D0%B8%D0%BC%D1%81%D1%8B&dq=%D0%97%D0%BE%D0%BD%D0%B0+%D0%90%D1%85%D0%B8%D0%BC%D1%81%D1%8B&hl=ru&ei=S4v_TPbcBNHBswbngvTyDg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCYQ6AEwAA С.403].
- ↑ Радышевский Д. Земной Будда: лидер без страны // Московские новости. 1994. 15-22 мая. С.14
- ↑ 1 2 [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/religiya/DALA-LAMA.html ДАЛАЙ-ЛАМА] // онлайн-энциклопедия «Кругосвет»
- ↑ Tore Frängsmyr,Irwin Abrams Peace, 1981—1990. — World Scientific, 1997. ISBN 981-02-1181-3, ISBN 978-981-02-1181-3. — [books.google.ru/books?id=hfxnpK0TQp4C&pg=PA233&dq=dalai+lama+mahatma+gandhi&hl=ru&ei=BYwkTZKACYLsObyv-N8C&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEMQ6AEwBQ#v=onepage&q=dalai%20lama%20mahatma%20gandhi&f=false С.233]
- ↑ 1 2 [dalailama.ru/news/pending/1318-dalai-lama.html «Мы видим дискриминацию» » Далай-лама XIV]. dalailama.ru. Проверено 31 декабря 2015.
- ↑ www.savetibet.ru/dalaj-lama/2005/dalaj-lama-bio.php Биография Его Святейшества Далай-ламы
- ↑ [lenta.ru/news/2011/08/18/tartu/ Далай-лама стал почетным доктором Тартуского университета]. Лента.ру (18 августа 2011). Проверено 19 августа 2011. [www.webcitation.org/65Bvk4nd0 Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ [savetibet.ru/2012/02/03/dalai-lama.html Его Святейшеству Далай-ламе присвоен Орден Республики Тыва]
- ↑ Cathy Lynn Grossman. [content.usatoday.com/communities/Religion/post/2012/03/dalai-lama-templeton-prize-compassion/1#.T3S0MaEZnVK Dalai Lama wins Templeton Prize in science, religion] (англ.) // USA today. — Mar 29, 2012.
- ↑ [www.oeasg.org/241113.htm Bild-Bericht — Empfang Sr. Heiligkeit des 14ten Dalai Lama in Kyoto (Japan) am 24. November 2013]
- ↑ [www.newizv.ru/news/?id_news=25073&date=2005-05-27 Далай-лама XIV. «Я мог бы стать трактористом» — Новые Известия]
- ↑ [region.computerra.ru/offline/2000/42/5284/ Компьютерра: все новости про компьютеры, железо, новые технологии, информационные технологии]
- ↑ Hitchens, Chrisopher [web.archive.org/web/20100406020143/www.salon.com/news/1998/07/13news.html His material highness] // Solon, 13 July 1998
- ↑ [www.independent.co.uk/voices/faith/the-dalai-lama-a-very-earthly-representative-2134033.html The Dalai Lama: A very earthly representative] // Independent, 15 November 2010
- ↑ [www.rbc.ru/rbcfreenews/5665a3b89a79471d895f09d7 Далай-лама заявил о необходимости диалога с «Исламским государством»]. РБК. Проверено 27 декабря 2015.
Ссылки
|
Далай-лама XIV в Викицитатнике? |
|---|
- [www.dalailama.com/ Официальный сайт], [dalailama.ru/ русскоязычная версия официального сайта]
- [www.savetibet.ru/dalaj-lama.php Раздел, посвящённый Далай-ламе XIV, на сайте Центра тибетской культуры и информации в России]
- Далай-лама XIV — статья в Лентапедии. 2012 год.
- [www.savetibet.org.ua/ Сохраним Тибет — Культура, политика, традиция, буддизм.]
- [www.nobel.se/peace/laureates/1989/index.html Страница лауреатов Нобелевской премии мира 1989 года]
- [www.dalailamafoundation.org/ Фонд Далай-ламы]
- [www.religare.ru/article44027.htm Далай-лама выступил против христианских миссионеров в Монголии]
- [www.dharmawiki.ru/ Жизнеописание всех Далай-лам]
- [runewsweek.ru/globus/26488/ Интервью с Далай-лама XIV, в «RuNewsweek», автор Леонид Рагозин]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/introduction/finding_inner_peace_fulfillment.html Далай-лама XIV, «Обретение внутреннего спокойствия и счастья»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/introduction/how_to_lead_ethical_life.html Далай-лама XIV, «Как вести этический образ жизни»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/world_today/achieving_peace_through_inner_peace.html Далай-лама XIV, «Достижение мира посредством внутреннего спокойствия»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/world_today/establishing_harmony_deiversity.html Далай-лама XIV, «Установление гармонии в рамках религиозного многообразия»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/world_today/belief_one_truth_many_truths.html Далай-лама XIV, «Вера в единственную истину или во много истин»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/world_today/relevance_religion_modern_times.html Далай-лама XIV, «Значимость религии в наше время»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/approaching_buddhism/world_today/religious_harmony_compassion_islam.html Далай-лама XIV, «Религиозная гармония, сострадание и ислам»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/sutra/level2_lamrim/advanced_scope/bodhichitta/compassion_source_happiness.html Далай-лама XIV, «Сострадание как источник счастья»]
- [www.berzinarchives.com/web/ru/archives/sutra/level2_lamrim/advanced_scope/bodhichitta/compassion_based_biology_reason.html Далай-лама XIV, "Сострадание, основанное на биологическом факторе и разуме "]
- Далай-лама XIV в «Твиттере»
| ||||||||
| ||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Далай-лама XIV
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
Категории:
- Родившиеся 6 июля
- Родившиеся в 1935 году
- Кавалеры ордена Белого Лотоса
- Кавалеры ордена Республики Тыва
- Кавалеры ордена Улыбки
- Персоналии по алфавиту
- Далай-ламы
- Далай-лама XIV
- Буддизм
- Персоналии:Тибетский буддизм
- Учителя буддизма XX века
- Учителя буддизма XXI века
- Лауреаты Нобелевской премии мира
- Лауреаты Темплтоновской премии
- Награждённые Золотой медалью Конгресса
- Награждённые медалью Агвана Доржиева
- Почётные доктора Рутгерского университета
- Почётные доктора Вестфальского университета имени Вильгельма
- Почётные доктора Марбургского университета
- Преподаватели Университета Эмори
- Почётные граждане Вроцлава
- Почётные граждане Палермо
- Мемуаристы Китая
- Дхарамсала
- Геше
- Тибетское правительство в изгнании
- Религия и политика
- Буддизм и общество
- Сторонники ненасилия
