Далглиш, Кенни

Кенни Далглиш
Общая информация
Полное имя	Кеннет Мэтисон Далглиш
Прозвище	Король Кенни
Родился	4 марта 1951(1951-03-04) (73 года) Глазго, Шотландия
Гражданство	Шотландия
Рост	173 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1967—1968	Камбернолд Юнайтед
1968—1969	Селтик
Клубная карьера*
1969—1977	Селтик	204 (112)
1977—1990	Ливерпуль	355 (118)
1969—1990	Всего за карьеру	559 (230)
Национальная сборная**
1971—1986	Шотландия	102 (30)
1972—1976	Шотландия (до 23)	4 (2)
Тренерская карьера
1985—1991	Ливерпуль
1991—1995	Блэкберн Роверс
1997—1998	Ньюкасл Юнайтед
2000	Селтик
2011—2012	Ливерпуль
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ке́ннет Мэ́тисон Далгли́ш MBE (англ. Kenneth Mathieson Dalglish; род. 4 марта 1951, Глазго, Шотландия), более известный как Ке́нни Далгли́ш (англ. Kenny Dalglish) — шотландский футболист и тренер, кавалер Ордена Британской империи. За 22-летнею карьеру игрока он выступал только в двух клубах, «Селтик» и «Ливерпуль», получив там всеобщее признание и, как следствие, многочисленные награды. Он установил два рекорда в сборной Шотландии: как игрок, сыгравший наибольшее количество матчей (102), и как игрок, забивший наибольшее количество голов (наряду с Дэнисом Лоу, у обоих по 30). Далглиш был признан игроком года по версии профессиональных футболистов в сезона 1982-83 и футболистом года по версии Ассоциации футбольных журналистов в 1979 и 1983 годах. В 2009 году журнал FourFourTwo назвал Далглиша величайшим нападающим в истории послевоенного британского футбола, и в 2006 году по результатам голосования (100 Players Who Shook The Kop — 100 игроков, которые потрясли Koп), которое проводилось на официальном сайте «Ливерпуля» среди более 100 тысяч фанов, проживающих по всему миру, именно Далглиш занял первое место. Также он был введен в зал славы шотландского и английского футбола.

Далглиш за карьеру в «Селтике» и в период с 1971 по 1977 год: выиграл четыре раза чемпионат Шотландии, четыре раза Кубок Шотландии и один раз Кубок шотландской лиги вместе с клубом. В 1977 году Боб Пейсли подписал его в «Ливерпуль», установив на тот момент британский трансферный рекорд, в размере £ 440 000. Годы выступления Кенни Далглиша в составе «Красных» стали одним из самых успешных периодов в истории клуба: «Ливерпуль» выиграл шесть чемпионских титулов, три Кубка Европейских Чемпионов и пять внутренних трофеев. За эти достижения и свой стиль игры, он получил прозвище Король Кенни, от болельщиков «Ливерпуля». Далглиш стал играющим-тренером «Ливерпуля» после ухода Джо Фэгана в 1985 году. В этом качестве выиграл три чемпионских титула и два Кубка Англии. Он ушел с поста главного тренера «Ливерпуля» в 1991 году.

Восемь месяцев спустя Далглиш вернулся в футбол, возглавив «Блэкберн Роверс», которых он привел из Второго Дивизиона к победе в Премьер-Лиге в 1995 году. Вскоре после этого он ушел с поста главного тренера «Блэкберна», чтобы стать спортивным директором в клубе, перед окончательным уходом из клуба в 1996 году. В январе 1997 года Далглиш возглавил «Ньюкасл». «Сороки» под его руководством финишировали вторыми в Премьер-Лиге и дошли до финала Кубка Англии, но следующий сезон 1997/98 команда провалила, закончив его лишь на 13 месте. Он был уволен после двух игр в следующем сезоне. Далглиш был назначен спортивным директором «Селтика» в 1999 году, но закончил сезон исполняющим обязанности главного тренера, после чего был оправлен в отставку, в следующим сезоне.

В период между 2000 и 2010 Далглиш занимался благотворительной работой, создав фонд вместе с женой The Marina Dalglish Appeal, чтобы собрать деньги для лечения больных раком. 8 января 2011 года, после увольнения Роя Ходжсона, назначен исполняющим обязанности главного тренера «Ливерпуля» до конца сезона 2010/11. 12 мая 2011 года Далглиш подписал контракт с Ливерпулем до 2013 года, однако в сезоне 2011—2012 «Ливерпуль» провел один из худших сезонов за последние 50 лет в чемпионате, в котором, сыграв 38 матчей, одержал 14 побед, 10 раз сыграл вничью и потерпел 14 поражений, заняв тем самым лишь 8 место по окончании сезона, пропустив вперед своего непримиримого соперника «Эвертон», второй раз с момента образования АПЛ. Несмотря на победу в Кубке Лиги и финал Кубка Англии, 16 мая 2012 года советом директоров клуба было принято решение об отставке Далглиша.

Ранние годы

Далглиш был сыном инженера и родился в районе Далмарнок, что в Ист-Энде в Глазго, вырос в Милтоне на севере Глазго. Когда ему было 15 лет, он переехал в доки Гована, что рядом с «Айброксом», домашним стадионом «Рейнджерс». Кенни рос, болея за Рейнджеров. Далглиш учился в школе Milton Bank Primary в Милтоне и начинал как вратарь. Затем он учился в High Possil Senior Secondary School, где выиграл турниры между школами и других возрастных категориях в играх пять на пять. Он выиграл Кубок Шотландии в своей возрастной категории, играя за школьников Глазго, а затем был выбран в Сборную школьников Шотландии, которые были непобедимы в турнире Домашних Наций на кубок Виктори Шилд. В 1966 году Далглишем безуспешно интересовались «Вест Хэм» и «Ливерпуль».

Карьера игрока

Селтик

Далглиш подписал предварительный контракт с «Селтиком» в мае 1967 года. А перед этим главный тренер «Хупс» Джок Стейн выслал на просмотр Кенни, своего помощника Шона Фаллона в дом его родителей. Узнав, что Фаллон был у дверей его дома, Далглиш бросился наверх в свою комнату, прятать плакаты «Джерс». Свой первый сезон Далглиш провел в аренде в Камбернолд Юнайтед, за которых он забил 37 голов. В это время он также работал в качестве подмастерья столяра. В следующем сезоне Далглиш, стал регулярно попадать в резервную команду «Селтика», которая стала известна как банда улицы Кьюлити, в будущем связка сборной Шотландии, где играли в том числе Дэнни МакГрейн, Джордж Коннелли, Лу Макари и Дэвид Хэй. Далглиш дебютировал в первой команде выйдя на замену, в 1968 году в матче четвертьфинала Кубка шотландской лиги с Гамильтон Академикал. Далглиш был свидетелем трагедии на Айброкс в январе 1971 года, присутствуя на трибунах во время Дерби Старой Фирмы, когда погибло 66 болельщиков «Рейнджерс».

В сезоне 1971/72, Далглиш закрепился в первой команде «Селтика». Он забил свой первый официальный гол за клуб, с пенальти в кубке шотландский лиги, в победной игре над «Рейнджерс» на Айброкс, в августе 1971 года, в том сезоне он забил 23 гола в чемпионате и кубке за 49 игр. В следующем сезоне Далглиш стал лучшим бомбардиром «Хупс», с 41-м мячем во всех соревнованиях. Он также, был капитаном в «Селтика» в сезоне 1975/76, во время которого «Хупс» не удалось выиграть трофей впервые за 12 лет, после того, как Штейн был тяжело травмирован в автокатастрофе и пропустил большую часть сезона. 10 августа 1977 года, после 320 игр и 167 голов за «Селтик» в трех главных турнирах Шотландии и Еврокубках, Далглиш был подписан главным тренером «Ливерпуля» Бобом Пейсли, установив британский рекорд по трансферам в размере 440 000 £. Переход Далглиша был плохо воспринят фанатами «Хупс», и когда ему пришлось играть на «Селтик Парк» в августе 1978, он был освистан большой часть фанатов клуба.

Ливерпуль

Далглиш был подписан для того, чтобы заменить ушедшего в «Гамбург» Кевина Кигана, болельщики «Ливерпуля» изначально скептически отнеслись к тому, что он сможет заменить его. Однако, Далглиш быстро адаптировался в команде. Он дебютировал под номером семь, ранее принадлежавшему Кигану, 13 августа 1977 года в матче открытия сезона на «Уэмбли», в Чарити Шилд против «Манчестер Юнайтед». Он забил свой первый гол за Ливерпуль в чемпионате через неделю 20 августа, против «Мидлсбро». Далглиш также забил три дня спустя в своем дебютном матче на «Энфилде», победив «Ньюкасл» 2-0, и забил шестой гол Ливерпуля, когда они разгромили «Гамбург» Кигана 6:0 в ответном матче Суперкубка УЕФА 1977 года. К концу своего первого сезона в Ливерпуле, Далглиш сыграл 62 раза и забил 31 гол, в том числе победный в финале кубка европейских чемпионов 1978 года на «Уэмбли» против «Брюгге».

В своем втором сезоне Далглиш установил личный рекорд, забив 21 гол за клуб, также был признан футболистом года по версии ассоциации футбольных журналистов. Кенни не пропускал ни одной игры вплоть до сезона 1980/81, когда он вышел в футболке «Ливерпуля» 34 раза из 42 игр команды в том сезоне и забил всего 8 мячей, тогда «Красные» в первые при нем не выиграли чемпионат, заняв 5-е место, но победили в кубке европейских чемпионов и кубке лиги. В следующем сезоне он отличился 13 раз, улучшив свою голевую статистику, тогда «Ливерпуль» стал в 13-й раз чемпионом страны и 3-й раз с момента появления Далглиша на «Энфилде», в это время начал образовываться их ударный тандем с Ианом Рашем, Кенни начал играть с ним, «отвлекая на себя внимание, тем самым освобождая свободные зоны для него».

Достижения

В качестве игрока

Селтик

• Чемпион Шотландии (4): 1972, 1973, 1974, 1977
• Обладатель Кубка Шотландии (4): 1972, 1974, 1975, 1977
• Обладатель Кубка Лиги 1975

Ливерпуль

• Чемпион Англии (6): 1979, 1980, 1982, 1983, 1984, 1986
• Обладатель Кубка европейских чемпионов (3): 1978, 1981, 1984
• Обладатель Кубка Англии (1986)
• Обладатель Кубка Лиги (4): 1981, 1982, 1983, 1984
• Обладатель Суперкубка Англии (5):1977, 1979, 1980, 1982, 1986
• Обладатель Суперкубка Европы 1977

В качестве тренера

Ливерпуль

• Чемпион Англии (3): 1986, 1988, 1990
• Обладатель Кубка Англии (2): 1986, 1989
• Обладатель Суперкубка Англии (4):1986, 1988, 1989, 1990
• Обладатель Кубка Лиги 2012

Блэкберн Роверс

• Чемпион Англии 1995

Селтик

• Обладатель Кубка Лиги 2000

Личные

• Игрок Года в Англии по версии Ассоциации профессиональных футболистов 1983
• Игрок Года в Англии по версии Ассоциации футбольных журналистов (2): 1979, 1983
• Лучший бомбардир шотландского Премьер-дивизиона: 1976
• Лучший бомбардир в истории сборной Шотландии: 30 голов (Совместно с Денисом Лоу)
• Наибольшее количество матчей за всю историю сборной Шотландии: 102 игры
• Тренер Года Англии (4): 1986, 1988, 1990, 1997
• Введён в Почётный список игроков сборной Шотландии по футболу 1988
• Введён в Зал славы английского футбола 2002
• Введён в Зал славы шотландского футбола 2004
• Член клуба ФИФА 100
• Обладатель премии «Freedom of the City of Glasgow» 1986
• Первый в списке «100 игроков, которые потрясли Коп» (100 Players Who Shook The Kop) 2006
• Номинант на Золотой Мяч France Football 1983 года: 2-е место

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Национальные кубки				Еврокубки		Прочие		Итого
				Кубок		Кубок лиги
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Селтик	1968/69	0	0	0	0	1	0	0	0	0	0	1	0
	1969/70	2	0	0	0	2	0	0	0	0	0	4	0
	1970/71	3	0	1	0	0	0	1	0	2	0	7	0
	1971/72	31	17	4	1	8	5	7	0	3	6	53	29
	1972/73	32	23	6	5	11	10	4	3	3	0	56	41
	1973/74	33	18	6	1	10	3	7	2	3	1	59	25
	1974/75	33	16	5	2	8	3	2	0	3	0	51	21
	1975/76	35	24	1	1	10	4	5	3	2	0	53	32
	1976/77	35	14	7	1	10	10	2	1	0	0	54	26
	Итого	204	112	30	11	60	35	28	9	16	7	338	174
Ливерпуль	1977/78	42	20	1	1	9	6	7	3	3	1	62	31
	1978/79	42	21	7	4	1	0	2	0	2	0	54	25
	1979/80	42	16	8	2	7	4	2	0	1	1	60	23
	1980/81	34	8	2	2	8	7	9	1	1	0	54	18
	1981/82	42	13	3	2	10	5	6	2	1	0	62	22
	1982/83	42	18	3	1	7	0	5	1	1	0	58	20
	1983/84	33	7	0	0	8	2	9	3	1	0	51	12
	1984/85	36	6	7	0	1	0	7	0	2	0	53	6
	1985/86	21	3	6	1	2	1	0	0	2	2	31	7
	1986/87	18	6	0	0	5	2	0	0	2	0	25	8
	1987/88	2	0	0	0	0	0	0	0	0	0	2	0
	1988/89	0	0	0	0	1	0	0	0	1	0	2	0
	1989/90	1	0	0	0	0	0	0	0	0	0	1	0
	Итого	355	118	37	13	59	27	47	10	17	4	515	172
Всего за карьеру		559	230	67	24	119	62	75	19	33	11	853	346

Источники:

• Paul Lunney. Celtic: A Complete Record, 1888—1992. — Breedon Books Publishing Co Ltd, 1992. — ISBN 978-1873626276.
• [www.lfchistory.net/Players/Player/Profile/287 Профиль на Lfchistory.net]

Национальная сборная

Выступления за сборную

Сборная	Год	Отборочные матчи ЧМ		Финальные матчи ЧМ		Отборочные матчи ЧЕ		Чемпионат Британии		Товарищеские матчи		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Шотландия	1971	-	-	-	-	1	0	0	0	1	0	2	0
	1972	2	1	-	-	-	-	0	0	0	0	2	1
	1973	2	0	-	-	-	-	3	1	4	0	9	1
	1974	-	-	3	0	1	0	3	1	4	3	11	4
	1975	-	-	-	-	5	1	3	1	2	0	10	2
	1976	2	0	-	-	-	-	2	2	2	1	6	3
	1977	2	2	-	-	-	-	3	3	5	2	10	7
	1978	-	-	3	1	3	2	3	0	1	0	10	3
	1979	-	-	-	-	4	1	3	0	2	0	9	1
	1980	2	0	-	-	1	1	3	0	2	0	8	1
	1981	4	1	-	-	-	-	0	0	0	0	4	1
	1982	-	-	2	1	1	2	3	0	2	1	8	4
	1983	-	-	-	-	3	0	0	0	1	0	4	0
	1984	2	1	-	-	-	-	0	0	1	1	3	2
	1985	2	0	-	-	-	-	-	-	1	0	3	0
	1986	-	-	-	-	2	0	-	-	1	0	3	0
Всего за карьеру		18	5	8	2	21	7	26	8	29	8	102	30

Источник:

• [www.scottishfa.co.uk/football_player_profile.cfm?page=2492&playerID=113766 Профиль на сайте Шотландской футбольной ассоциации]

Голы за сборную Шотландии

Результаты и список результатов забитых голов за первую сборную Шотландии.

Гол	Дата	Место	Соперник	Счет	Результат	Турнир
1	15 Ноября 1972	Хэмпден Парк, Глазго	Дания	1-0	2-0	ОТЧМ
2	16 Мая 1973	Хэмпден Парк, Глазго	Сев. Ирландия	1-2	1-2	BHC
3	27 Марта 1974	Вальдстадион, Франкфурт	ФРГ	1-2	1-2	ТМ
4	14 Мая 1974	Хэмпден Парк, Глазго	Уэльс	1-0	2-0	BHC
5	6 Июня 1974	Уллевол, Осло	Норвегия	2-1	2-1	ТМ
6	30 Октября 1974	Хэмпден Парк, Глазго	ФРГ	3-0	3-0	ТМ
7	20 Мая 1975	Хэмпден Парк, Глазго	Сев. Ирландия	2-0	3-0	BHC
8	29 Октября 1975	Хэмпден Парк, Глазго	Дания	1-1	3-1	ОТЧЕ
9	8 Мая 1976	Хэмпден Парк, Глазго	Сев. Ирландия	3-0	3-0	BHC
10	15 Мая 1976	Хэмпден Парк, Глазго	Англия	2-1	2-1	BHC
11	8 Сентября 1976	Хэмпден Парк, Глазго	Финляндия	3-0	6-0	ТМ
12	27 Апреля 1977	Хэмпден Парк, Глазго	Швеция	2-1	3-1	ТМ
13	1 Июня 1977	Хэмпден Парк, Глазго	Сев. Ирландия	1-0	3-0	BHC
14	1 Июня 1977	Хэмпден Парк, Глазго	Сев. Ирландия	3-0	3-0	BHC
15	4 Июня 1977	Уэмбли, Лондон	Англия	2-0	2-1	BHC
16	15 Июня 1977	Национальный стадион, Сантьяго	Чили	1-0	4-2	ТМ
17	21 Сентября 1977	Хэмпден Парк, Глазго	Чехословакия	3-0	3-1	ОТЧМ
18	12 Октября 1977	Энфилд, Ливерпуль	Уэльс	2-0	2-0	ОТЧМ
19	11 Июня 1978	Мальвинас Архентинас, Мендоса	Нидерланды	1-1	3-2	ЧМ
20	25 Октября 1978	Хэмпден Парк, Глазго	Норвегия	1-1	3-2	ОТЧЕ
21	25 Октября 1978	Хэмпден Парк, Глазго	Норвегия	2-2	3-2	ОТЧЕ
22	7 Июня 1979	Уллевол, Осло	Норвегия	2-0	4-0	ОТЧЕ
23	26 Марта 1980	Хэмпден Парк, Глазго	Португалия	1-0	4-1	ОТЧЕ
24	25 Февраля 1981	Рамат-Ган, Рамат-Ган	Израиль	1-0	1-0	ОТЧМ
25	23 Марта 1982	Хэмпден Парк, Глазго	Нидерланды	2-0	2-1	ТМ
26	15 Июня 1982	Ла-Росаледа, Малага	Новая Зеландия	1-0	5-2	ЧМ
27	15 Декабря 1982	Эйзель, Брюссель	Бельгии	1-0	2-3	ОТЧЕ
28	15 Декабря 1982	Эйзель, Брюссель	Бельгии	2-1	2-3	ОТЧЕ
29	12 Сентября 1984	Хэмпден Парк, Глазго	Югославия	3-1	6-1	ТМ
30	14 Ноября 1984	Хэмпден Парк, Глазго	Испания	3-1	3-1	ОТЧМ

Список сокращении в таблице:

• ТМ — Товарищеский матч
• ЧМ — Чемпионат Мира
• BHC — Домашний Чемпионат Великобритании
• ОТЧМ — Отборочный Турнир Чемпионата Мира
• ОТЧЕ — Отборочный Турнир Чемпионата Европы

Тренерская статистика

Команда	Страна	С	До	Результаты
И	В	Н	П	В %
Ливерпуль		30 Мая 1985	22 Февраля 1991	299	182	76	41	60,87
Блэкберн Роверс		12 Октября 1991	25 Июня 1995	196	103	46	47	52,55
Ньюкасл Юнайтед		14 Января 1997	27 Августа 1998	78	30	22	26	38,46
Селтик		10 Февраля 2000	1 Июня 2000	18	10	4	4	55,56
Ливерпуль		8 Января 2011	16 Мая 2012	74	35	17	22	47,30
Всего				665	360	165	140	54,14

Ссылки

• [www.liverpoolfc.tv/team/first-team/staff/kenny-dalglish Профиль игрока на официальном сайте «Ливерпуля»]  (англ.)
• [www.lfchistory.net/player_profile.asp?player_id=287 Профиль игрока на LFCHistory.net]  (англ.)
• [www.lfchistory.net/managers_profile.asp?manager_id=12 Профиль менеджера на LFCHistory.net]  (англ.)
• [www.nationalfootballmuseum.com/Hall%20of%20Fame/kennydaglish.htm Профиль на сайте Зала английской футбольной славы]  (англ.)
• [www.scottishfa.co.uk/player_details.cfm?playerid=113766 Профиль на сайте Шотландской Футбольной Ассоциации]  (англ.)
• [www.ifhof.com/hof/dalglish.asp Профиль на сайте IFHOF]  (англ.)
• [www.thisisanfield.com/content.php?page_id=95 Профиль менеджера на ThisIsAnfield.com]  (англ.)
• [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=881 Профиль менеджера на сайте soccerbase.com]  (англ.)
• [www.liverbird.ru/player/74 Профиль игрока на сайте Liverbird.ru]  (рус.)
• [www.liverbird.ru/manager/kenny_dalglish Профиль менеджера на сайте Liverbird.ru] (рус.)

Отрывок, характеризующий Далглиш, Кенни

– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.