Далидович, Александр Ильич
| Александр Ильич Далидович | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||
| Дата смерти | |||||
| Место смерти |
город Минск, Белорусская ССР, СССР | ||||
| Принадлежность | |||||
| Род войск | |||||
| Годы службы | |||||
| Звание | |||||
| Сражения/войны | |||||
| Награды и премии |
| ||||
| В отставке | |||||
Далидович Александр Ильич (2 августа 1914 — 29 апреля 1950) — участник Великой Отечественной войны, снайпер взвода пешей разведки 1063-го стрелкового полка 272-й стрелковой дивизии, старшина. Один из 29-и полных кавалеров, награждённых четырьмя орденами Славы (двумя орденами Славы 3-й степени).
Содержание
Биография
Родился 2 августа 1914 года в селе Ямное[1] в крестьянской семье. Белорус по национальности.
Образование среднее. Окончил сельскохозяйственный техникум в городе Марьина Горка Пуховичского района Минской области. Перед войной работал в городе Петрозаводске.
В июле 1941 года был призван в Красную Армию Петрозаводским горвоенкоматом. В боях Великой Отечественной войны с июля 1941 года. Воевал на Карельском и 2-м Белорусском фронтах. Член ВКП(б) с 1944 года.
Наводчик пулемёта 1063-го стрелкового полка (272-я стрелковая дивизия, 7-я армия, Карельский фронт) младший сержант Александр Далидович 22 июня 1944 года при прорыве обороны противника на реке Свирь, в десяти километрах западнее города Лодейное Поле Ленинградской области, в составе группы разведчиков переправился через реку, установил расположение нескольких вражеских огневых точек и участвовал в подавлении пяти из них. Группа захватила в плен тридцать восемь финских солдат. 23 июня 1944 года младший сержант Далидович получил в бою тяжелое ранение.
За мужество и отвагу, проявленные в боях, приказом по 272-й стрелковой дивизии (015/н) от 6 июля 1944 года младший сержант Далидович Александр Ильич награждён орденом Славы 3-й степени.
В конце февраля 1945 года бою за населенный пункт Клайн-Кюдде сержант Далидович первым пошел в атаку на врага и своими действиями воодушевлял остальных бойцов. В этом бою убил трех немцев, в том числе одного офицера, пытавшегося взорвать мост. В бою за населенный пункт Ной-Хюттен, будучи окружен немцами, в упор расстреливал их из автомата. Рассеяв большую часть из них и видя, что еще группа немцев в количестве десяти человек наседает на него, инсценировал сдачу в плен, и когда они подошли к нему на близкое расстояние – троих из них убил, а остальных захватил в плен и доставил на командный пункт полка. За эти бои 5 марта 1945 года командиром полка был представлен к награждению орденом Красной Звезды, но командир дивизии принял другое решение.
28 февраля 1945 года снайпер взвода пешей разведки 1063-го стрелкового полка (272-я стрелковая дивизия, 19-я армия, 2-й Белорусский фронт) сержант Александр Далидович в наступательных боях сразил трёх гитлеровцев. 14 марта 1945 года в бою за город Кольберг (ныне - город Колобжег, Польша) сержант Далидович подполз к огневой точке противника и забросал её гранатами, подорвав пулемет с тремя гитлеровцами. За мужество и отвагу, проявленные в боях, приказом командующего войсками 19-й армии № 0176/н от 17 апреля 1945 года младший сержант Далидович Александр Ильич награждён орденом Славы 2-й степени.
4 апреля 1945 года группа разведчиков во главе с сержантом Александром Далидовичем под ураганным артиллерийско-миномётным огнём неприятеля преодолела проволочные заграждения, проникла во вражеские траншеи и уничтожила большое количество гитлеровцев, что облегчило захват населённого пункта Погорш, расположенного в пяти километрах севернее польского города Гдыня. В этом бою сержант Далидович лично уничтожил шестерых гитлеровских солдат.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками сержант Далидович Александр Ильич награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.
За мужество и отвагу, проявленные в боях, приказом по 272-й стрелковой дивизии (015/н) от 8 марта 1944 года сержант Далидович Александр Ильич награждён орденом Славы 3-й степени. Вручен только в 1949 году.
В 1946 году старшина Далидович А.И. демобилизован. Жил в городе Минске. Работал бухгалтером в Министерстве финансов Белорусской ССР, затем в Министерстве государственного контроля Белорусской ССР.
Скончался 29 апреля 1950 года.
Награды
- Орден Славы 1-й степени (№ 905)
- Орден Славы 2-й степени (№ 13858)
- Два ордена Славы 3-й степени (№ 73121 и № 637485)
- Медали
Напишите отзыв о статье "Далидович, Александр Ильич"
Примечания
Ссылки
-
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9408 Далидович, Александр Ильич]. Сайт «Герои Страны». - [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11461882@morfHeroes Далидович Александр Ильич на сайте Министерства Обороны Российской Федерации]
- [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/d4a0b086 Далидович Александр Ильич]
Литература
- [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/index Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь] / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — ISBN 5-203-1883-9.
- Гришко Г.А. Жаворонкин М.Ю. Орденская книжка. Москва, 2005
- Долготович Б.Д. Кавалеры ордена Славы. Минск, 2006
- Навечно в сердце народном. Минск, 1984. С. 141.
Отрывок, характеризующий Далидович, Александр Ильич
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
