Даллас (футбольный клуб)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Даллас
Прозвища Toros (Быки), Hoops, Burn
Основан 1996
Стадион «Тойота Стэдиум»,
Фриско, Техас, США
Вместимость 20 500
Владелец Кларк Хант
Тренер Оскар Пареха
Сайт [www.fcdallas.com/ allas.com]
Соревнование MLS
Сезон 2015 Западная конференция: 1-е
Общий зачёт: 2-е
Плей-офф: финал конференции
Основная
форма
Гостевая
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 1996 годуДаллас (футбольный клуб)Даллас (футбольный клуб)

«Да́ллас» (англ. FC Dallas) — американский футбольный клуб из города Даллас, штата Техас, выступающий в MLS, высшей футбольной лиге США и Канады. Один из десяти клубов, основавших лигу в 1996 году. С 1996 по 2004 год был известен под названием «Даллас Бёрн» (Dallas Burn). Команда выступает на стадионе «Тойота Стэдиум», расположенном в городе Фриско, северном пригороде Далласа.





Текущий состав

По состоянию на 14 сентября 2016 года. Источник: [www.fcdallas.com/players?order=field_player_jersey_no_value&sort=asc&tid=All&title= Список игроков на официальном сайте клуба]

Позиция Имя Год рождения
1 Вр Джесси Гонсалес 1995
2 Защ Обри Дэвид 1990
3 Защ Мойсес Эрнандес 1992
5 Защ Норберто Папаратто 1984
7 ПЗ Карлос Груэсо 1995
8 ПЗ Виктор Ульоа 1992
9 Нап Жеттерсон 1991
10 ПЗ Мауро Диас 1991
11 ПЗ Фабиан Кастильо 1992
12 ПЗ Райан Холлингсхэд 1991
13 Нап Тешо Акинделе 1992
14 ПЗ Атиба Харрис 1985
15 ПЗ Тимо Питтер 1992
16 Нап Кой Крафт 1997
17 Защ Зак Лойд 1987
Позиция Имя Год рождения
18 Вр Крис Сайц 1987
20 ПЗ Хуан Эстебан Ортис 1987
21 ПЗ Майкл Барриос 1991
22 ПЗ Карлос Лисарасо 1991
23 ПЗ Келлин Акоста 1995
24 Защ Мэтт Хеджес 1990
25 Защ Уокер Циммерман 1993
28 Нап Колин Боннер 1994
30 Вр Райан Херман 1993
31 Защ Майнор Фигероа 1983
33 Защ Аарон Гуильен 1993
37 Нап Максимильяно Уррути 1991
77 Нап Мауро Росалес 1981
ПЗ Пэкстон Помикал 1999

Известные игроки

Тренеры

Достижения

Стадионы

Напишите отзыв о статье "Даллас (футбольный клуб)"

Ссылки

  • [www.fcdallas.com/ Официальный сайт клуба] (англ.)


Отрывок, характеризующий Даллас (футбольный клуб)

В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?