Дальман, Фридрих Кристоф

Фридрих Кристоф Дальман
Friedrich Christoph Dahlmann
Дата рождения:	13 мая 1785(1785-05-13)
Место рождения:	Висмар
Подданство:	Германская империя
Дата смерти:	5 декабря 1860(1860-12-05) (75 лет)
Место смерти:	Бонн

Фридрих Кристоф Дальман (нем. Friedrich Christoph Dahlmann; 13 мая 1785, Висмар — 5 декабря 1860, Бонн) — немецкий историк.

Биография

Будучи профессором в Киле, сделался секретарем шлезвиг-голштинской депутации рыцарей и прелатов (1815) и участвовал в конституционном споре между остатками старых сословий и датским правительством, опираясь на почву истории и существующих законов. Написал в это время «Forschungen auf dsm Gebiete der Gescmchte» (Альтона, 1822-23) и «Chronik von Dithmarsen» (Киль, 1827). В 1829 г. Д. перешел проф. в Геттинген, где выпустил в свет «Quellenkunde der deutschen Geschichte» (1830). С 1831 г. он энергично боролся как против реакции, так и против революции, и стоял за конституцию 1833 г. (см. Ганновер). Свои практические стремления Д. теоретически оправдывал в «Politik auf den Grand und das Maas der gegebenen Zustände zurückgeführt» (Геттинг. 1835). Когда новый король Эрнст-Август отменил конституцию 1833 г., Д. вместе с 6 другими профессорами протестовал против этого правонарушения, за что был изгнан из Ганновера (1837).

Назначенный проф. в Бонне, он напечатал «Geschichte Dänemarks» (Гамбург, 1840-43), «Geschichte der Englischen Revolution» (Лпц., 1844), «Geschichte der französischen Revolution» (Лпц., 1845); две последние работы предназначены для обширного круга читателей. Д. принимал деятельное участие в трудах съезда германистов, собиравшегося во Франкфурте-на-Майне (1846) и в Любеке (1847). Избранный в 1848 г. во франкфуртское национальное собрание, Д. стал вождем партии, желавшей основать Германскую империю, наследственную в доме Гогенцоллернов. Перемирие в Мальме, противником которого был Д., поселило разлад между ним и его политическими друзьями. Отклонение королём прусским императорской короны нанесло тяжкий удар надеждам Д. Позже он принимал участие в собрании своей партии в Готе, в первой прусской палате, где противодействовал реакционным стремлениям большинства, и в эрфуртском парламенте См. Springer, «F. Dahlmann» (Лпц., 1870-72).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Дальман, Фридрих Кристоф

– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.