Дальнее (угольное месторождение)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</tt>

</tt>

</tt> </tt>

</tt> К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

</tt>

Месторождение Дальнее
68°17′03″ с. ш. 176°46′46″ в. д. / 68.28417° с. ш. 176.77944° в. д. / 68.28417; 176.77944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=68.28417&mlon=176.77944&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 68°17′03″ с. ш. 176°46′46″ в. д. / 68.28417° с. ш. 176.77944° в. д. / 68.28417; 176.77944 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=68.28417&mlon=176.77944&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаРоссия Россия
РегионЧукотский автономный округ
ИскопаемоеКаменный уголь
Теплота сгорания3843-6866 ккал/кг
Марка угляПС и К, Т и ПС
Статус:в резерве
Метод разработки:подземный
Недропользователь:Роснедра
Месторождение Дальнее

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Месторождение Дальнее

Месторожде́ние Да́льнее — месторождение каменного угля на Дальнем Востоке, в пределах Шмидтовского района Чукотского автономного округа России.

Находится в 120 км юго-западнее посёлка Полярный, близ реки Алыпрытын.

Месторождение открыто К. В. Паракецовым (Чаунское РайГРУ) в ходе геолого-рекогносцировочных работ в 1955 г. Геологоразведочные работы на месторождении проводились с 1955 по 1970 гг. Всего было обнаружено три угольных пласта — «Мощный», пласты Б и В. Их мощности колеблются в пределах от 0.2 до 6 м. В промышленном освоении наиболее значим пласт «Мощный», где содержатся коксовые угли.

Угли месторождения по составу гумусовые, по происхождению автохтонные. Имеется возможность отработки месторождения открытым способом при максимальной глубине вскрыши до 50 метров.

В 1998—2008 гг. разработку месторождения осуществляла старательская артель Полярная, максимальная годовая добыча доходила до 34 тыс. т.



Источники

  • [tfi.chukotnet.ru/map/depos/daln.html Чукотский филиал ФГУ «ТФГИ по Дальневосточному федеральному округу»]

Напишите отзыв о статье "Дальнее (угольное месторождение)"

Отрывок, характеризующий Дальнее (угольное месторождение)

– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.