Дальне-Ключевская улица
| Дальне-Ключевская улица улица Томск | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Регион | |
| Город | |
| Исторический район |
Пески |
| Прежние названия |
Дальняя Ключевская (варианты: Дальнеключевая, Дальнеключная, Ключевская). Часть современной улицы от проспекта Мира до ул. Пушкина - Алексее-Александровская. |
| [maps.yandex.ru/-/CVfUeYYk на Яндекс.Картах] | |
Дальнеключевская — улица в Томске, от проспекта Ленина до улицы Пушкина.
История
Название улицы связано с имевшимися здесь родниками воды (ключами), эти ключи считались дальними, в отличие от ключей на Обрубе — ближних, и ключей на пересечении Подгорной Болотной улицы (ныне — Загорной) с Карповским переулком — средних.
В очистке и обустройстве Дальнего ключа принимал участие приехавший в 1817 году в Томск будущий декабрист Г. Н. Батеньков. В 1895 году для охраны ключа над ним возвели часовню использовав для неё павильон, построенный на Иркутском тракте к встрече посетившего в 1891 году Томск наследника-цесаревича Николая.
Вблизи ключа располагались кожевенный и овчинный заводы (на заимке Кухтерина), кожевенный завод Б. Л. Фуксмана, мыловаренное производство, баня Шубина.
В конце XVIII века возникло Вознесенское кладбище (располагалось по чётной стороне улицы перед пересечением с Иркутским трактом), в 1787 году на кладбище была освящена деревянная Вознесенская церковь, перестроенная в 1810 году в каменную. На кладбище были похоронены многие известные жители Томска — чета Цибульских, Ф. Пушников, П. Вытнов, А. Пастухов, И. Еренев, художник П. Кошаров, писатель В. Курицын.
Ещё в 1830-х годах при разработке томских градостроительных планов планировалось устройство городского бульварного кольца по нынешним проспекту Кирова, Комсомольскому проспекту и Дальнеключевской улице, в связи с чем последняя на планах 1840-х годов именовалась Бульварной. В 1927 году к улице присоединили последний квартал Алексее-Александровской улицы, тянущийся вдоль Вознесенского кладбища.
Новая история
7 июля 1939 года Вознесенское кладбище было закрыто, а в августе 1951 года его территория передана заводу «Томсккабель» под строительство производственных площадей.
В 1954 году по улице была построена трамвайная линия, связавшая центр города с вокзалом Томск-II. Для сглаживания подъема пришлось выполнить очень большой объем земляных работ. В 2011 году линия была разобрана, улица реконструирована.
Напишите отзыв о статье "Дальне-Ключевская улица"
Литература
- Старикова Г. Н., Захарова Л. А., Иванцова Е. В., Нестерова Н. Г., Мороз Е. В., Банкова Т. Б. История названий томских улиц / Старикова Г. Н.. — 3-е дополненное и исправленное. — Томск: «D'Print», 2012. — С. 65-67. — 367 с. ISBN 978-5-902514-51-0
Отрывок, характеризующий Дальне-Ключевская улица
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
