Дамар (мухафаза)
| Страна | |
|---|---|
| Статус |
мухафаза |
| Административный центр | |
| Официальный язык | |
| Население (2013) |
1 686 159 (6-е место) |
| Плотность |
173,29 чел./км² (8-е место) |
| Площадь |
9 495 км² |
|
| |
| Часовой пояс | |
| Код ISO 3166-2 |
YE-DH |
Дамар (араб. ذمار ) — одна из 21 мухафазы Йемена. Площадь составляет 9495 км². Административный центр — город Дамар.
Содержание
География
Расположена на западе центральной части страны. Граничит с мухафазами: Эль-Бейда (на востоке), Ибб (на юге), Ходейда и Райма (на западе), Сана (на севере).
Рельеф мухафазы меняется от глубоких долин до высоких гор и возвышенных плато. В среднем высота территории над уровнем моря варьируется от 1600 до 3200 м. В целом для центральных и восточных районов мухафазы характерен более холодный климат, чем для западных склонов и долин. Средние температуры меняются в зависимости от конкретного района от 10 до 19 °С летом и от 8 до −1 °С зимой.
Экономика
Важной сельскохозяйственной культурой региона является кофе. Распространено овцеводство и козоводство, разводятся также лошади арабской породы.
Население
По данным на 2013 год, численность населения составляет 1 686 159 человек[1].
Динамика численности населения мухафазы по годам:
| 1988 | 1994 | 2004 | 2013 |
|---|---|---|---|
| 698 800 | 981 674 | 1 339 229 | 1 686 159 |
Напишите отзыв о статье "Дамар (мухафаза)"
Примечания
- ↑ [world-gazetteer.com/wg.php?x=&men=gpro&lng=en&des=wg&geo=-3968&srt=pnan&col=abcdefghinoq&msz=1500 Đamār] (англ.). World Gazetteer. Проверено 22 февраля 2013. [www.webcitation.org/6F6EAjV4T Архивировано из первоисточника 14 марта 2013].
|
Это заготовка статьи по географии Йемена. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Дамар (мухафаза)
ХПосле похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
