Дамдин Сухэ-Батор
- Это имя — монгольское; «Дамдины» — отчество, а не фамилия; личное имя этого человека — «Сухэ-Батор».
| Дамдин Сухэ-Батор монг. Дамдины Сүхбаатар<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 9 февраля 1921 года — 20 февраля 1923 года | |||
| Монарх: | Богдо-гэгэн VIII | ||
| Преемник: | Чойбалсан, Хорлогийн | ||
| |||
| 11 июля 1921 года — 20 февраля 1923 года | |||
| Монарх: | Богдо-гэгэн VIII | ||
| Преемник: | Хатан-Батор Максаржав | ||
| Рождение: | 2 февраля 1893 Урга, Внешняя Монголия, Империя Цин | ||
| Смерть: | 20 февраля 1923 (30 лет) Урга, Монголия | ||
| Место погребения: | с 1954 — Мавзолей Сухэ-Батора (с 2004 — перезахоронен) | ||
| Отец: | Элбэгийн Дамдин | ||
| Мать: | Ханжав | ||
| Супруга: | Янжима | ||
| Дети: | 3 сына | ||
| Партия: | Монгольская народная партия (с 1921) | ||
| Образование: | Худжир-Булунская военная школа | ||
| Награды: |
| ||
Дамдин Сухэ-Батор (монг. Дамдины Сүхбаатар; 2 февраля 1893 — 20 февраля 1923) — руководитель Монгольской народной революции 1921 года, один из основателей Монгольской народно-революционной партии (МНРП). Военный министр революционного правительства, главком монгольских революционных войск.
Содержание
Биография
Ранние годы
Прадед Сухэ по отцу, Элбэг, был заключён в тюрьму из-за конфронтации с собственным хошунным князем и, как и его сын Тугэ, дед Сухэ, был сайнэром — разбойником, отдававшим добычу беднякам.[1] Отец Сухэ, Дамдин, перебрался из Внутренней Монголии на восток Халхи, где женился на аратке Ханджав. Сухэ родился 2 февраля 1893 года в кочевье на южном берегу Керулена в хошуне Сэцэн-ханского аймака третьим из пяти детей. Однако вскоре, из-за того, что родня матери питала к отцу сильную неприязнь, его родители переехали в китайский торговый квартал Урги Маймачен. В столице отец работал подёнщиком, затем — надзирателем в столичной тюрьме. Когда Сухэ было 6 лет, его семья переехала в район российского консульства в Урге, где, играя с русскими детьми, он немного выучился русскому. В 14 лет начал обучение грамоте у Жамьян-зайсана; с 16 лет работал в службе уртонной гоньбы, то есть ямщиком. В 1911 году у Сухэ родился первый из трёх сыновей от его будущей жены Янжимы; однако поначалу её родители отказывали им в свадьбе из-за бедности жениха.
В богдо-ханской армии
После объявления независимости Монголии Сухэ поступил на службу в армию. В 1912 году при содействии российских военных советников была основана Худжир-Булунская военная школа, и Сухэ стал первым из переведённых в неё солдат. Первоначально работал истопником, однако, оказавшись способным к военному делу, по окончании обучения получил должность вахмистра в пулемётном эскадроне. В 1913 году, несколько поправив материальное положение, женился на Янжиме.
В конце июня 1914 года Сухэ принял участие в армейских волнениях по поводу неустроенного быта и коррупции в войсках, и был переведён из столицы на западную границу под командование Хатан-Батора Максаржава. В 1918 году часть, где служил Сухэ командиром пулемётной роты, разгромила в районе Халхин-Гола войско мятежных баргутов Бавужава, и за эту операцию Сухэ получил титул «батора», то есть «героя», став с тех пор именоваться Сухэ-Батором. Когда же в 1918 году в Урге открылась типография для печати законодательства и буддийского канона, руководимая Жамьяном, Сухэ-Батор поступил туда на работу, оставив армейскую службу[2].
В ургинском подполье
После оккупации Урги китайским корпусом Сюй Шучжэна осенью 1919 года в городе возникли две подпольные антикитайские группы, и Сухэ-Батор, потеряв работу из-за закрытия типографии, примкнул к одной из них. 1 марта 1920 года группы объединились и начали выпускать антикитайские листовки, собирая информацию о китайском гарнизоне Урги и об отношениях к китайскому режиму высшей монгольской знати и духовенства. Группы вошли в контакт с русскими большевиками, жившими в Урге, и в середине года коминтерновские резиденты убедили ургинское подполье послать делегацию в занятый красными Иркутск. 25 июня группа приняла название «Монгольской народной партии» (монг. Монгол ардын нам); в начале июля в Иркутск отбыли Чойбалсан с Данзаном, в середине месяца за ними последовали Чагдаржав с Бодоо. 25 июля оставшиеся подпольщики через посредство да-ламы Пунцагдоржа смогли получить письмо Богдо-хана с просьбой о советской помощи против китайцев (аналогичные письма были отправлены также в США и Японскую империю), и с этим письмом Сухэ-Батор, Лосол и Догсом выехали в Россию в конце месяца, успешно миновав китайские заставы.[3]
Народная революция
19 августа 1920 года делегаты достигли Иркутска, где им обещали поддержку в обмен на организацию лояльного советской власти правительства. В сентябре Данзан, Лосол и Чагдаржав через Омск были отправлены в Москву; Сухэ-Батор и Чойбалсан остались в Иркутске для дальнейшего обучения военному делу и поддержания связи между Москвой и Монголией, а Досгом и Бодоо вернулись в Ургу. Между тем, в Урге был арестован ряд членов подполья и сочувствующих.
После занятия Урги белым генералом Унгерн-Штернбергом 4 февраля 1921 года Чойбалсан и Чагдаржав вернулись в Ургу для агитационной работы в среде знати и духовенства. 9 февраля Сухэ-Батор был назначен главнокомандующим монгольской революционной армии и начал вербовку солдат, а уже 20 февраля произошли первые стычки с остававшимися в стране китайцами. На учредительном, I Съезде МНП в Кяхте 1—13 марта должность Сухэ-Батора была подтверждена, и он вошёл во вновь образованное Временное правительство.
Сразу же после съезда Временное правительство и ЦК МНП приняло решение разбить китайский гарнизон Маймачена-Кяхтинского. Ещё 15 февраля китайцам был послан ультиматум о сдаче; 18 марта народное ополчение (ардын журамт цэрэг) под командованием Сухэ-Батора взяло город, куда и переехало правительство, начав формирование министерств; однако, в силу того, что город сильно пострадал во время штурма и от пожаров, вскоре правительство переехало в соседний Алтан-Булак.
В конце мая к Троицкосавску (ныне Кяхта) подошла Азиатская дивизия Унгерна, направлявшаяся в Бурятию, однако штурм, руководимый лично Унгерном, провалился. Новость о поражении Унгерна моментально распространилась в Монголии;[4] узнав об этом, перешёл на сторону Народной партии Хатан-Батор Максаржав, находившийся в Улясутае. В конце июня революционные войска вышли на Ургу и 6 июля без боя заняли оставленный белыми город. 11 июля Временное правительство приобрело официальный статус; Сухэ-Батор стал военным министром. Богдо-хан передал Сухэ-Батору государственную печать — символ высшей власти в стране; была провозглашена ограниченная монархия.
Последние годы
10 января 1922 года был награждён орденом Красного Знамени.
В 1922 году Бодоо, Чагдаржав и да-лама Пунцагдорж были казнены как «враги народа», затем был отстранён от власти добивавшийся их казни Данзан. Во время Цаган сара 1923 года был раскрыт очередной заговор, и 14 февраля Сухэ-Батор, простудившись после осмотра караулов[5], слёг, а через шесть дней скончался. Версия об его отравлении современными исследователями не поддерживается.
Вдова Сухэ-Батора Янжима, взявшая после смерти мужа «отчество» Сухбаатарын, была видным деятелем МНРП, в 1953—1954 годах занимала должность Председателя Великого народного хурала Монголии.
Дань памяти
В Монголии
- В 1924 году столица Монголии Урга (монг. Нийслэл Хүрээ) была переименована в Улан-Батор — «красный богатырь». В 1940 году поселок Цагаан Эрэг на берегу реки Селенга переименован в город Сухэ-Батор, административный центр Селенгинского аймака на границе с СССР; в 1943 году на юго-востоке МНР постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР от 20 февраля 1943 года образованные в 1942 году аймак Жавхлант-Шарга и сомон Жавхлант-Шарга переименованы в Сухэ-Баторский аймак и в сомон Сухэ-Батор.
- Первый памятник Сухэ-Батору работы советского скульптора К. Померанцева был открыт в 1930 году неподалёку от нынешней площади площади Сухэ-Батора и по постановлению Политбюро ЦК МНРП от 26 мая 1946 года перенесён на площадь перед зданием нынешнего Министерства обороны. 8 июля 1946 года на его старом месте был открыт памятник Сухэ-Батору работы С. Чоймбола.
- В 1954—2005 годах тело Сухэ-Батора покоилось в Мавзолее Сухэ-Батора и Чойбалсана на площади Сухэ-Батора в столице страны и в 2005 году перезахоронено на кладбище Алтан-Улгий, где покоилось в 1923—1954 годах. Мавзолей демонтирован в 2005 году.
- Орден Сухэ-Батора — высшая награда Монгольской Народной Республики, учреждён 27 сентября 1945 года постановлением Малого Государственного Хурала.
- С 1925 года Монголия имеет собственную валюту — монгольский тугрик. На банкнотах МНР достоинством 3, 5, 10, 20, 25, 50 и 100 тугриков и на банкнотах современной Монголии в 50 и 100 тугриков размещено изображение Сухэ-Батора.
- Постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР от 12 сентября 1934 года Образцовый клуб (с марта 1991 года — Культурный центр, здание перестроено в 1962 году) в Амгалане (столичный пригород) назван именем Сухэ-Батора.
- Постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР от 20 февраля 1943 года имя Сухэ-Батора присвоено: 1. Высшей партийной школе (ВПШ) при ЦК МНРП (нынешняя Академия управления при Правительстве) с сооружением памятника; 2. учреждена ежегодная премия для деятелей науки, искусства, культуры, техники; 3. по три премии для отличников учёбы слушателей ВПШ, Объединенного военного училища, Центрального училища Пограничных войск, студентов Государственного университета.
- Постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР № 50 от 10 июля 1946 года имя Сухэ-Батора присвоено в/ч 05 внутренних войск.
- Постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР № 35 от 23 мая 1947 года имя Сухэ-Батора присвоено Объединённому училищу Революционной армии (ныне — Университет обороны, в 1997 году сооружен бюст у центрального плаца)
- Постановлением Президиума Малого Государственного Хурала МНР № 10 от 21 февраля 1948 года имя Д. Сухбаатара присвоено: 1. государственной типографии (приватизирована в 1990-х годах, правопреемник — компания с ограниченной ответственностью «Єнгєт хэвлэл»); 2-й средней школе города Улан-Батор (в 2008 году сооружён бюст перед входом); 3. 5-му хорону города Улаанбаатар (низшая административная единица, упразднён при реорганизации в 1970-х годах); 4. Электрокомбинату города Улан-Батор (вследствие технической отсталости закрыт в августе 1988 года); 5. курорт в Хужирте, с сооружением памятников в Амгалане, административном центре аймака Сухэ-Батор, с размещением памятных табличек на стенах зданий, где жил и работал Сухэ-Батор.
- Постановлением Политбюро ЦК МНРП № 7 от 4 января 1963 года имя Сухэ-Батора присвоено артиллерийскому полку Народной армии (позже — в/ч 019, расформирована в 1997 году).
- Указом Президиума Великого Государственного Хурала МНР № 79 от 14 апреля 1965 года имя Сухэ-Батора присвоено: 1. Монгольской пионерской организации; 2. образован район столицы Сухэ-Батор.
- Указом Президиума Великого Государственного Хурала МНР № 345 от 6 ноября 1979 года имя Сухэ-Батора присвоено 2-й мотострелковой дивизии Вооруженных сил МНР (в 2002 году реорганизована в в/ч 336).
- В 1932—1934, 1956—1985, с 1985 года на озере Хубсугул плавает грузо-пассажирское судно «Сухэ-Батор».
- Д. Сухэ-Батору прямо или косвенно посвящены почтовые марки Монголии № 054, 055, 061 (055 с надпечаткой), 072, 076, 081, 091, 093, 105—106, 112, 125, 219, 259, 311—312, 424, 559 (424 с надпечаткой), 617, 619, 723, 757—761, 1003 (орден Сухэ-Батора), 1306, 1392, 1575, 1582, 1667, 2074, 2074 (с надпечаткой), 2121, 2134, 1575 (с надпечаткой), 3053
В России
- Именем Сухэ-Батора назван: танк Т-34 танковой колонны «Революционная Монголия» 112-й Краснознамённой танковой бригады в период Великой Отечественной войны, позднее танковый полк ВС СССР и Российской Федерации — 44-й гвардейский Бердичевский ордена Ленина, Краснознамённый, орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, Монгольской Народной Республики: Сухэ-Батора, Боевого Красного Знамени учебный танковый полк имени Сухэ-Батора, дислоцированный в городе Владимир.
- В Москве на фасаде гостиницы «Метрополь» установлена мемориальная доска в память об останавливавшимся здесь Сухэ-Баторе.
- Именем Сухэ-Батора названы улицы:
- в Барнауле — улица Сухэ-Батора
- в Иркутске — улица Сухэ-Батора ← Ул. Красной звезды ← Тихвинская ул.
- в Кургане — улица Сухэ-Батора
- в Кяхте — дом-музей Сухэ-Батора
- в Ново-Ленино Иркутской области — улица Сухэ-Батора
- в Улан-Удэ — улица Сухэ-Батора
- в Элисте — улица Сухэ-Батора
В 1942 году в СССР был снят фильм «Его зовут Сухэ-Батор» (режиссёр Иосиф Хейфиц). Поставлен радиоспектакль «Богатырь монгольских степей» (в гл. роли Владимир Высоцкий).
В Киргизии
- Именем Сухэ-Батора названы улицы:
- в Бишкеке — улица Сухэ-Батора
- в Новой-Курбе — Улица Сухэ-Батора
В Казахстане
- Именем Сухэ-Батора названы улицы:
См. также
Напишите отзыв о статье "Дамдин Сухэ-Батор"
Примечания
- ↑ Ойдов Б. Ар Халхын шилийн сайн эрчууд. II дэвтэр. — Улаанбаатар, 2011. — 3—7 тал.
- ↑ Ломакина И. И. Монгольская столица, старая и новая. — М.: КМК, 2006. — ISBN 5-87317-302-8 — С. 87.
- ↑ Bawden C.R. The Modern History of Mongolia. — London, 1968. — p. 210f
- ↑ Торновский М. Г. События в Монголии-Халхе в 1920—1921 годах // Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. — М.: КМК, 2004 — С. 263 — ISBN 5-87317-175-0
- ↑ Настольный календарь. — М.: Политиздат, 1983.
Позднеев • Пржевальский • Козлов • Щербатской • Рамстедт • Констен • Котвич • Эндрюс • Ларсон • Гедин
Отрывок, характеризующий Дамдин Сухэ-Батор– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас. – А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь. – Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант. – Где ж главная квартира? – В Цнайме ночуем. – А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке. – Ничего, – отвечал князь Андрей. Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером. – Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он. – Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий. – Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий. Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой. – Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский… – Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского. Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое. Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами. – Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону. – А капитуляция? – Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению. Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге. Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его. – Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому. – Сию секунду, ваше высокопревосходительство. Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим. – Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт. – А, из Вены? Хорошо. После, после! Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо. – Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг. Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею. – Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому. – Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона. – Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны. Они сели в коляску и молча проехали несколько минут. – Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой. Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский. – От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он. Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах. Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон. Кутузов избрал этот последний выход. Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма. В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму. Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта. Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим. Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату: Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin. «II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit. «Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller. «L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon». [Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра. Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора. Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию. Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора. Наполеон.] Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему. В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону. Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно». – Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея. «Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея. Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы. – Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута. – Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть. – Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли. Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели. – Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно. – Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически. Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера. Категории:
Навигация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
