Дамрак
Да́мрак (нидерл. Damrak) — улица в центре Амстердама, бывший канал, засыпанный в 1845-1883 гг., проходит между Центральным железнодорожным вокзалом и площадью Дам, с севера на юг.[1] Это главная улица, по которой люди попадают с железнодорожной станции в центр Амстердама. На ней расположены культурные центры, множество кафе, ремесленных мастерских и музеев. На пересечении Дамрак с улицей Рокин находится историческая площадь Дам.[2]
В связи с тем, что на этой улице находится здание Биржи Берлаге[3], первой в Европе фондовой биржи, а также несколько других зданий, связанных с финансовой деятельностью, которые были возведены там в начале 20-го века, термин "Damrak" стал синонимом Амстердамской фондовой биржи так же, как Уолл-стрит является синонимом Нью-Йоркской фондовой биржи и NASDAQ[4].
Напишите отзыв о статье "Дамрак"
Литература
Полиглот. Путеводитель «Нидерланды». АЯКС-ПРЕСС. Москва, 2008
Примечания
- ↑ [fr.wikipedia.org/wiki/Canaux_d%27Amsterdam#Anciens_canaux "Canaux d'Amsterdam". Статья во французской Википедии (фр. яз.)]
- ↑ Полиглот. Путеводитель «Нидерланды». АЯКС-ПРЕСС. Москва, 2008
- ↑ [en.wikipedia.org/wiki/Beurs_van_Berlage В настоящее время здание используется как место проведения концертов, выставок и конференций]
- ↑ [en.wikipedia.org/wiki/Damrak Damrak. Статья в английской википедии (англ. яз.)]
Отрывок, характеризующий Дамрак
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
