Дангауэровка

Микрорайон

Дангауэровка
Дом 22/12 по Авиамоторной ул., вид с улицы
Город:	Москва
Административный округ города:	ЮВАО
Административный район города:	Лефортово
Дата основания:	1928
Координаты:	55°44′42″ с. ш. 37°43′17″ в. д.55.7450000° с. ш. 37.7215000° в. д. / 55.7450000; 37.7215000
Прежние названия:	Дангауэровская слобода

Данга́уэровка (также Данга́уэровская слобода́) — жилой массив в Москве, на территории района Лефортово, возле метро Авиамоторная, построенный как «соцгородок» в 1928—1932 гг. по проекту архитекторов М. И. Мотылёва, В. Вегнера, Б. Н. Блохина, Е. В. Шервинского, Н. Молокова, И. А. Звездина, Д. Ф. Фридмана. Ранее здесь также располагался посёлок для рабочих завода Дангауэра и Кайзера, а местность именовалась Дангауэровской слободой.

Сейчас Дангауэровка представляет собой уникальный, почти не тронутый поздними искажениями ансамбль застройки 1920—1930-х годов в стиле конструктивизма, являющийся выявленным объектом культурного наследия.

История

В 1869 году недалеко от Владимирского шоссе был основан котельный и литейный завод Дангауэра и Кайзера (после революции переименованного в «Котлоаппарат», а с 1931 года «Компрессор»), тогда же при нём возник рабочий посёлок. А вся местность получила название Дангауэровская слободка или просто Дангауэровка.

В книге А. Логинова, П. Лопатина «Москва на стройке» приведена цитата из газеты «Правда» о Дангауэровской слободе:

Здесь, в пыли и унынии, кончался город. Кривая, угрюмая улица лениво всползала на бугор и упиралась в шлагбаум. Полосатое бревно со скрипом ворочалось на ржавом шкворне, пропуская телеги. Дальше, теряясь в Измайловском лесу, простиралась кандальная Владимирка, арестантский тракт из Москвы в Сибирь.

У Горбатого моста, слева от Дангауэровской слободы, ссыльные прощались с жёнами. По обе стороны дороги стояли заплаканные женщины с узелками в руках. Конвойные гнали партию дальше, и, оглядываясь в последний раз, арестанты видели тоскливое, гнетущее сердце убожество Дангауэровской слободы, её сгорбленные хибарки, кособокие заборы, непросыхающие лужи и босоногих зачумленных ребят, высыпавших на дорогу. Это прощальное видение города оставалось в душе горьким воспоминанием. Казалось, заодно с жёнами неутешно горюет каждая улочка московской рабочей окраины, провожая на каторгу своих сынов. Город недружелюбно поглядывал на окраину, отгородившись от рабочей слободы Старообрядческими, Бобылевскими, Вдовьими переулками, выставив, как заслон, купола церквей и непролазную грязь немощёных тротуаров. Город тяготился своей ненадёжной окраиной. Но обойтись без неё нельзя было. В цехах Гужона и Дангауэра надо же было кому-нибудь гнуть спину. И как бы вымещая свою злобу, свою ненависть к рабочей окраине, купецко-дворянский город оставил её без уличного освещения, без воды, без мостовых — в грязи и мраке.

Дангауэровцы не заставили себя ждать в 1917 году, когда завязался бой с юнкерами и полицейскими у Рогожской заставы и на Яузском мосту. Многие дангауэровцы ушли воевать с белыми, многие переехали потом в освободившиеся от «хозяев» города квартиры Садового и Бульварного кольца. Но куда больше обитателей Дангауэровки, не покидая своей слободы, зажили в просторных, благоустроенных квартирах многоэтажных домов, поднявшихся на месте слободских избушек.

Вправо от шоссе Энтузиастов, там, где кончался когда-то город и начинали свой этапный путь царские узники, стоят два девятиэтажных дома, открывая широкий Центральный проезд, озеленённую просторную улицу, всю в пятиэтажных домах. Трамвайная остановка так и называется: «Новые дома». Трамвай уходит дальше по шоссе, город продолжается, большой, шумный, многоэтажный город с магазинами и яркими фонарями, с асфальтом и стоянками такси. Где началась окраина? У заставы или у Горбатого моста? Трудно сказать, где мы расстались с городом и попали на окраину. На улице Горького такие же вот кирпичные громады. Универмаг и школа в точности такие же, как и те, что расположены в районе Арбата и на Красной Пресне. Это — органическая часть города, включённая в высоковольтную сеть реконструкции.

Проект застройки 1927—1928 гг.

В 1927—1928 гг. появился выполненный трестом «Мосстрой» проект постройки на месте старой Дангауэровки нового, показательного рабочего посёлка, так называемого «соцгородка». Генеральный план посёлка проектировался по проекту архитекторов М. Мотылева и В. Вегнера. Посёлок по проекту архитекторов треста М. Мотылева, Б. Блохина, Е. В. Шервинского, Н. Молокова, И. А. Звездина на 45 тыс. человек должен был раскинуться на площади в 50 га.

Однако, в книге Р. А. Агеевой др. «Имена московских улиц: Топонимический словарь» утверждается, что «соцгородок» — «Новые дома» был построен по проекту архитекторов А. Н. Фёдорова, И. Г. Бурова, М. Г. Виссинга, И. И. Комарова и др.

Первым в 1929 году был построен дом 49/1 по Авиамоторной ул. архитекторов И. А. Звездина, Е. Ю. Шервинского.

Проект Электрогородка 1931 г.

В 1931 году, когда была реализована только малая часть запроектированной Дангауэровки, появился проект создания рядом с посёлком огромного Электрогородка — промышленной зоны, где располагались бы предприятия, связанные с энергетикой. По новому проекту территория этого городка занимала часть территории, изначально выделенной под рабочий посёлок.

Прямоугольные корпуса должны были стоять параллельно Авиамоторной улице. Но когда были сооружены только три из них, от строительства Электрогородка отказались. Однако территория между Авиамоторной улицей и МКМЖД была позже застроена промышленными предприятиями, а не жилыми домами, как это предполагал более ранний проект 1928 года.

К проекту Электрогородка относятся также «дома для американских специалистов». Два симметрично расположенных корпуса сложной, змеевидной формы были построены в 1929 году по проекту архитектора М. Мотылёва. В общем дворе, образованном корпусами, был установлен памятник Ленину, сохранившийся до сих пор.

Здания посёлка

По перечню Москомнаследия к комплексу жилых домов «Дангауэровка» относятся здания в кварталах № 1914, № 1916, № 1917, № 1918 и № 1919:

• Авиамоторная ул., д.49/1 — Жилой дом, 1928 г., арх. И. А. Звездин, Е. В. Шервинский
• Авиамоторная ул., д.22/12 — Жилой дом, 1930 г., арх. Н. Молоков
• Авиамоторная ул., д. 26/5 — Школа, 1931 г., арх. Д. Ф. Фридман
• Авиамоторная ул., д. 28/4, 3-я Кабельная ул., д. 2 — Жилые дома для американских специалистов, 1929 г., арх. М. Мотылёв
• 3-я Кабельная ул., д. 1
• ул. Пруд-Ключики, д. 3
• ул. Пруд-Ключики, д. 5
• шоссе Энтузиастов, д. 18
• шоссе Энтузиастов, д. 20А, 20Б, 20В — «Квартал строчной застройки»Авиамоторная ул., д. 26/5 — Школа, 1931 г., арх. Д. Ф. Фридман
• Авиамоторная ул., д. 20/17

Внешние изображения
	[www.flickr.com/photos/32224170@N03/3490752385/ Дом 12/22 по Авиамоторной ул., вид со двора]
	[www.flickr.com/photos/32224170@N03/3491567218/ Дом 49/1 по Авиамоторной ул., вид с улицы]
	[www.flickr.com/photos/specialplan/3555515423/ Заделанная арка в доме 49/1 по Авиамоторной ул.]

• Aviamotornaya 12-22 (2.jpg

  Дом 12/22 по Авиамоторной ул., вид с 2-й Кабельной улицы

• Ulitsa Prud Kluchiki 3.JPG

  Дом 3 по ул. Пруд Ключики

• Ulitsa Prud Klyuchiki 5 dvor.jpg

  Двор дома 5 по ул. Пруд Ключики

Архитектурные потери

• Дом 20Г по шоссе Энтузиастов был снесён в 2000-е годы. Вместе с корпусами А, Б и В он составлял единый ансамбль 1929 года постройки — «квартал строчной застройки», выходящий торцами на шоссе Энтузиастов.
• Проходная арка в д. 49/1 по Авиамоторной ул., высотой в 2 этажа и шириной более 10 метров, была значительно сужена, для того чтобы создать дополнительные помещения под аренду. Однако объявления всё ещё висят, помещения пустуют.
• Та же судьба постигла арку в доме 10 по Авиамоторной ул.

См. также

• Конструктивизм в архитектуре Москвы

Ссылки

• [cocomera.livejournal.com/136996.html История посёлка Дангауэровка и фотографии]. — в жж пользователя cocomera. Проверено 8 июля 2009. [www.webcitation.org/66eZCuZcX Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
• [ayaks-vokdar.livejournal.com/222559.html Репортаж об экскурсии в Дангауэровку]. — в жж пользователя ayaks-vokdar. Проверено 8 июля 2009. [www.webcitation.org/66eZGIfXK Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
• [wikimapia.org/9443817/Жилой-поселок-Дангауэровка Жилой поселок «Дангауэровка»]. — Фотографии, история, положение на карте Wikimapia. Проверено 8 июля 2009. [www.webcitation.org/66edrrRG6 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
• [fotki.yandex.ru/users/lookall/album/67162/ Фотографии района Дангауэровка]. — альбом пользователя sir the lookall. Проверено 8 июля 2009. [www.webcitation.org/66edsXViP Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].

  Отрывок, характеризующий Дангауэровка

  Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
  Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
  И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
  Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
  Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
  Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
  Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
  
  
  Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
  – Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
  Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
  Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
  Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
  Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
  Дежурный адъютант вошел в палатку.
  – Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
  – Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
  Наполеон посмотрел на него.
  – Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
  Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
  – Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
  – Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
  Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
  – A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
  – Oui, Sire. [Да, государь.]
  – Mais le riz? [Но рис?]
  Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
  – У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
  Рапп ничего не ответил.
  – Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
  Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
  Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
  – С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
  – Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
  – Получили, ваше величество.
  Наполеон кивнул головой и отошел от него.
  
  В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
  Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
  Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
  Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
  Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
  
  
  Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
  Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
  – Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
  – Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
  – Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
  Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.