Даниил Александрович

Даниил Александрович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Миниатюра из Царского титулярника</td></tr>
Князь Московский
1263 — 5 марта 1303 года
Предшественник:	образование княжества
Преемник:	Юрий Данилович
Вероисповедание:	православие
Рождение:	1261(1261)
Смерть:	5 марта 1303(1303-03-05) Москва
Род:	Рюриковичи
Отец:	Александр Ярославич Невский
Мать:	Александра Брячиславовна Полоцкая
Дети:	Юрий, Иван, Александр, Афанасий, Борис

Дании́л Алекса́ндрович (ноябрь/декабрь 1261 — 5 марта 1303, Москва) — младший сын Александра Невского, первый удельный князь Московский (с 1263, фактически с 1277); родоначальник московской линии Рюриковичей: московских князей и царей.

Биография

Дата рождения

Лаврентьевская летопись упоминает год рождения Даниила, «родися Олександру сынъ, и наре[ко]ша имя ему Данилъ», под годом 6769 (1261). Даниил был назван так в честь святого Даниила Столпника, память которого отмечается 11 декабря, (то есть он возможно, родился в ноябре-декабре). Этот святой всю жизнь оставался покровителем князя — он изображал его на печатях и возвел в его честь монастырь.

Двух лет от роду Даниил Александрович лишился отца.

Юные годы

В период правления князя Даниила Русь находилась под монголо-татарским игом, её ослабляли княжеские усобицы.

Тверская грамота 1408 года рассказывает о воспитании тверским князем Ярославом Ярославичем, братом Александра Невского, маленького Даниила и об управлении в течение семи лет предназначенной Даниилу Москвой тиунами великого князя Ярослава, пока он занимал великокняжеский стол во Владимире: с 1264 года до своей смерти в 1272 году.

После смерти дяди Ярослава Ярославича в 1272 году юному Даниилу досталось в удел Московское княжество, малое и скудное по сравнению с другими вотчинами, где княжили его старшие братья — Дмитрий и Андрей.

Политика

Даниил участвовал в борьбе своих братьев князей Дмитрия Переяславского и Андрея Городецкого за Владимирское великое княжение и за право княжить в Новгороде. Неизбежно вовлекаемый в междоусобия князей, князь Даниил Александрович показал себя миролюбцем. В 1282 году вместе с тверским князем Святославом Ярославичем он соединил московские войска с войсками брата своего Андрея, боровшегося за великое княжение Владимирское против другого брата, Димитрия; но при первой встрече у града Дмитрова вооружившиеся заключили мир, и кровь не лилась. С 1283 года действовал на стороне князя Дмитрия, ставшего великим князем владимирским. В 1293 Москва была взята войском татарского царевича Тудана («Дюденева рать»). После смерти князя Дмитрия (1294) Даниил Александрович возглавил московско-переяславско-тверской союз против князя Андрея. Когда Андрей стал великим князем Владимирским, в 1296 году открылись ссоры между русскими князьями; но и Андрей признал тогда правоту князя Даниила, а епископы Владимирский Симеон и Сарский Измаил убедили на съезде князей во Владимире прекратить ссору миром. Когда же вслед за тем Андрей хотел с войском своим завладеть Переяславлем-Залесским, Даниил, князь Московский, вместе с Тверским князем Михаилом встретил Андрея с сильною ратью, — и после переговоров в другой раз заключен был мир.

В 1301 году участвовал в Дмитровском съезде русских князей.

Благочестие, справедливость и милосердие стяжали князю Даниилу всеобщее уважение.

Расширение владений

О возросшем политическом влиянии Москвы свидетельствовало участие князя Даниила Александровича в борьбе за Великий Новгород (1296), куда он был приглашен княжить в 1296 году. В 1300 Даниил Александрович успешно воевал с Рязанью, захватив Коломну (1301). После смерти князя Ивана Дмитриевича Переяславского (1302) присоединил Переславль к Московскому княжеству.

По сообщению Лаврентьевской летописии Даниил умер во вторник 5 марта 1303 года «на Москвѣ в своей отчинѣ, в черньцѣх и в скимѣ».

Строительство

Князь Даниил неустанно заботился о людях своего княжества и стольном граде Москве.

На правом берегу Москвы-реки, в пяти верстах от Кремля, Даниил Александрович не позднее 1282 года основал первый в Москве мужской Данилов монастырь с деревянным храмом во имя преподобного Даниила Столпника — своего небесного покровителя, где была учреждена первая архимандрия.

В 1296 году князь Даниил основал ещё один монастырь в Москве — Богоявленский, а в 1300 году на Крутицах по его повелению был построен архиерейский дом и храм во имя святых апостолов Петра и Павла.

Брак и дети

Имя жены Даниила в первичных источниках не упоминается. П. В. Долгоруков называет её Евдокия Александровна. Дети:

• Юрий Даниилович (ум. 1325) — московский князь с 1303 года, великий князь владимирский в 1319—1322 годах (как Юрий III), князь новгородский с 1322 года.
• Александр Даниилович (ум. до 1320)
• Борис Даниилович (ум. 1320) — князь Костромской с 1304 года.
• Иван I Даниилович Калита (1288—1340/1341) — князь Московский с 1325 года, Великий князь Владимирский с 1328 года, князь Новгородский в 1328—1337 годах.
• Афанасий Даниилович (ум. 1322) — князь новгородский в 1314—1315 и 1319—1322 годах.

Место погребения

О месте его захоронения существуют две версии:

• Одна восходит к сгоревшей в 1812 году в занятой французами Москве пергаментной Троицкой летописи. В своё время эту летопись видел Н. М. Карамзин, который сделал из неё выписку о смерти Даниила Александровича. Эта выписка завершалась словами: «положенъ бысть въ церкви св. Михаила на Москвѣ». Таким образом, местом погребения Даниила послужил, согласно Троицкой летописи, Архангельский собор в московском Кремле. Этой же версии придерживается Лицевой летописный свод.
• Вторая версия изложена в Степенной книге. Там утверждается, что Даниил был захоронен на братском кладбище Данилова монастыря.

Память и почитание

В 1652 году состоялось обретение мощей князя; по мнению Е. Е. Голубинского, в 1791 году он был канонизирован для местного почитания как святой благоверный князь Даниил Московский. Дни памяти: 4 (17) марта и 30 августа (12 сентября) — обре́тение мощей.

Определением Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода от 28 декабря 1988 года учрежден Орден святого благоверного князя Даниила Московского 3-х степеней.

В подмосковном Нахабино, которое считается историческим центром инженерных войск Вооружённых сил Российской Федерации, построен Храм Даниила Московского, являющего небесным покровителем инженерных войск ВС России.

Гимнография

Тропарь, глас 3

Явился еси стране нашей яко звезда пресветлая,благоверный княже Данииле, лучами света твоего озаряя град твой и обитель твою, людем православным поборник еси, пленным свободитель и нищим защититель, моли Христа Бога державе Российстей даровати мир и спасти души наша.

Тропарь, глас 4

Княжения твоего славу отложив, озаряемый Божественною благодатию, Богомудре княже Данииле, весь разум в сердце от суетнаго мира сего к Зиждителю неуклонно возложил еси и, яко звезда на востоце Российскаго государства просиял еси, целомудрием же и равноангельным твоим житием течение добре совершая, веру соблюл еси непорочну, тем и по смерти прослави тя Бог в чудесех, яко источаеши исцеления верно притекающим к честней раце твоей; сего ради днесь празднуем успение твое, людие твои. Ты же, яко имаши дерзновение ко Христу, моли спасти отечество твое и мирней быти державе нашей.

В культуре и искусстве

• Даниилу Александровичу посвящён исторический роман «Младший сын» писателя Д. М. Балашова.
• В 1997 году в ознаменование 850-летия основания Москвы на площади Серпуховской заставы установлен памятник князю Даниилу Московскому работы скульпторов А. Коровина и В. Мокроусова, архитектора Д. Соколова. Князь в левой руке держит храм, в правой — меч. Оружие Даниил держит не в боевой готовности, желая показать, что распри, войны и кровопролития — деяния, не угодные Богу. На постаменте памятника барельеф с надписью: «Святой Благоверный великий князь Даниил Московский 1261—1303».

• Памятник св. Даниилу Московскому.jpg

  Святой князь Даниил Московский. Скульпторы А. Коровин и В. Мокроусов. Москва, станция метро «Тульская»

• Часовня св. Даниила Московского.jpg

  Часовня св. Даниила Московского. Москва, станция метро «Тульская»

• Икона св. Даниила Московского.jpg

  Святой князь Даниил Московский. Икона на фасаде часовни

• Даниил Московский и Данилов монастырь 1997.jpg

  Даниил Московский и Данилов монастырь на российских марках. 1997

Примечания

Московские князья (1276—1598)
Даниил Александрович Юрий Даниилович Иван I Калита Симеон Гордый Иван II Красный Дмитрий Донской Василий I Василий II Тёмный Иван III Василий III, жена Елена Глинская Иван IV Грозный Фёдор I Иоаннович Юрий Звенигородский Василий Косой Дмитрий Шемяка

Литература

• Даниил Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Н. М. Карамзин, История государства Российского., т. IV,
• С. М. Соловьев, История России. т. III, гл. IV,
• К. Н. Бестужев-Рюмин, Русская история. т. I, гл. VII,
• Д. И. Иловайский, История России., т. І
• Е. Н. Поселянин, Сказание о святых вождях Земли Русской. Москва, издательство «Паломник», 1997 (с репринтного издания 1900 года)
• Д. М. Балашов, Младший сын.

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/97297.html 17 марта — память Святого благоверного князя Даниила Московского]
• [days.pravoslavie.ru/Life/life563.htm Святой благоверный князь Даниил Московский]
• [www.hrono.ru/statii/2006/daniil_mos.html В. А. Кучкин. Первый московский князь Даниил Александрович]
• [www.e-vestnik.ru/history/doklad_namestnika_svyato-danilova_2709/ Доклад наместника Свято-Данилова монастыря архимандрита Алексия (Поликарпова) «Наследие святого князя Даниила в русской истории» на конференции «Святой благоверный князь Даниил и его обитель в истории Москвы и России»] Церковный вестник № 17(270) сентябрь 2003 г.
• [www.sedmitza.ru/index.html?sid=298&did=6470&p_comment=history Иконография]
• [www.naslednick.ru/articles/history/history_14938.html «Сего блаженного Даниила избра Бог»]

Отрывок, характеризующий Даниил Александрович

Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.