Даниил (пророк)

Даниил
דָּנִיֵּאל
Daniel's Answer to the King, Брайтон Ривьер
Рождение	VII век до н. э.
Смерть	VI век до н. э. Вавилон (?)
Почитается	в Римско-католической церкви восточнокатолических церквях православных церквях лютеранстве исламе Армянской апостольской церкви
Главная святыня	Могила Даниила, Сузы, Иран
День памяти	26 июня???, В Православной церкви — 17 декабря (30 декабря)
Атрибуты	Часто изображается в логове львов

Дании́л (ивр. ‏דָּנִיֵּאל‏‎, Даниэль, др.-греч. Δανιὴλ, Даниил, араб. دانيال‎, Данияль) — библейский пророк (относящийся к так называемым «великим пророкам»), потомок знатного иудейского рода. Подростком, в 607 г. до н. э. попал вместе с соплеменниками в вавилонский плен после завоевания Навуходоносором Иерусалима. В Вавилоне он получил халдейское образование и был призван на службу при дворе.

Согласно Библии, Даниил обладал от Бога даром понимать и толковать сны, чем и прославился при дворе Навуходоносора, а после падения Вавилона — при дворе Кира и Дария.

Библейская Книга Даниила

Авторству Даниила принадлежит книга, дошедшая до нашего времени под его именем — Книга пророка Даниила.

Краткое содержание книги

Пять Царств Даниила и их толкование

Даниил объяснил Навуходоносору сон про истукана (Дан. 2:31), разбитого камнем, упавшим с горы (истукан — языческие царства, сменяющие друг друга, камень — Мессия, а гора — Вечное царство Божие) (см. Колосс на глиняных ногах).

Ты (Навуходоносор) — это золотая голова (первое царство)! После тебя восстанет другое царство, ниже твоего, и еще третье царство, медное, которое будет владычествовать над всею землею. А четвертое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет все, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать… Бог небесный воздвигнет царство (пятое), которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно (Дан. 2:31-46; 7:1-28)

Согласно Ефрему Сирину, златая глава — царство вавилонское. Серебряные грудь и руки — царство Мидян. Чрево и бедра медные — царство персидское. Голени железные — царство Александра Македонского. Ноги железные и глиняные — десять царей, восставших после Александра. Царство другое меньшее, то есть царство Мидян, восстанет и сокрушит царство вавилонское. Всею землею возобладает царство Кира царя персидского. Пальцы ног из железа и глины — десять царей, восставшие в царстве греческом, из которых одни крепки и сильны, как железо, а другие малы и бессильны. И хотя они вступят между собой в союзы, но, не будет у них единодушия и любви;

Иоанн Златоуст добавляет, что слова «смешаются через семя человеческое» (Дан. 2, 43), означают, что среди царей этих многие будут не царского рода.

«И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу» (Дан. 2, 45) — по толкованию Ефрема Сирина: «Царство сие не иудейскому народу дано будет. Хотя таинственно и предначертано было оно в Маккавеях, которые уничижили царство Греков; но в самой действительности исполнилось сие пророчество на Господе нашем». «Камень отторгнут был от горы не руками» (Дан. 2, 45) — это Господь наш, Который родился в уничижении и подобно камню отсечен от горы, то есть произошел от племени Авраамова. Также Ефрем пишет, что Гора означает и «святую Деву, от которой отсечен камень без рук, то есть неискусобрачно».

Иоанн Златоуст уточняет, что слова: «оторвался от горы». «указывают на свободное действие без принуждения», чем подчеркивается добровольное решение Господа Иисуса Христа прийти в мир для спасения людей;

«И наполнил всю землю» (Дан. 2, 35) — это об Евангелии, которое распространилось во все концы мира. Свт. Иоанн Златоуст предлагает также и аллегорическое толкование на разрушение царств Камнем, символизирующим Христа Спасителя: разрушаемые Царства — это гордость (македонян) и владычество (римлян).

Библия гласит, что Даниил и другие иудеи в Вавилоне не отказались от веры отцов, за что были часто притесняемы. Но в каждом случае они чудом спасались. Так, за отказ поклониться идолу, три друга Даниила, иудеи Анания, Мисаил и Азария (получившие в пленении имена Седраха, Мисаха и Авденаго соответственно), были брошены в печь, но чудом спаслись. Сам Даниил был брошен в яму ко львам на растерзание (при персах), но был чудесным образом спасен (Дан. 6:16).

Перед падением Вавилона под мощью мидян, Даниил объяснил царю Валтасару знаменитое пророчество «мене, мене, текел, упарсин» (Дан. 5:25-28) о скорой гибели Валтасара и его царства.

Позже Даниил исчислил срок в «семьдесят седьмин» (Дан. 9:24), оставшийся до прихода в мир Мессии.

В царствование Кира Даниил показал ему пророчество Исаии о Кире, чем сподвиг последнего на освобождение евреев из вавилонского пленения и на восстановление Храма в Иерусалиме.

Смерть и захоронение Даниила

Считается, что Даниил дожил до преклонного возраста (по некоторым источникам, до 100 лет) и был похоронен в гробнице в городе Сузы. Впрочем, его могилы показывают также в Киркуке и Самарканде. Могила в Самарканде представляет собой склеп длиной около 18 метров. Поверье гласит, что склеп постоянно растёт.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Святой почитается иудеями, христианами и мусульманами. Последние называют похороненного в ней святого Данияром. Рядом с могилой находится 500-летнее фисташковое дерево, которое после нескольких лет сухостоя в 2000-х годах вдруг дало зеленые побеги. Считается также, что останки святого привез в Самарканд из военного похода в Малую Азию Тамерлан. В 2007 террористами была взорвана ещё одна иракская могила, приписывавшаяся Даниилу.

Также сообщается, что когда войска мусульманского праведного халифа Умара взяли город Тустар (совр. Шуштер), они обнаружили там гробницу Даниила. По приказу халифа его останки были перезахоронены ночью, вдали от людских глаз, чтобы уберечь их от дальнейшего поклонения ему.

Еврейская традиция не причисляет Даниила к пророкам, поскольку тот не разговаривал с Богом напрямую. Библия гласит, что Даниил разговаривал с «ангелами Господними», но не с самим Господом.

Вместе с тем Даниил высоко почитается христианской церковью в виду его предсказания срока прихода в мир Мессии и его появления в Иерусалимском храме, на которые по свидетельству Нового Завета ссылался Иисус Христос. Толкования на книгу Даниила писали святые Ипполит Римский и Иоанн Златоуст.

См. также

• Книга пророка Даниила
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Даниил
• Сусанна и старцы — 13-я глава книги Даниила
• Мавзолей пророка Даниила

Источники

• Даниил, пророк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.pravenc.ru/text/171183.html Даниил] // Православная энциклопедия. Том XIV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2007. — С. 8-44. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-024-0
• [www.eleven.co.il/article/11368 Даниэль] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Литература

• Αрхимандрит Феодор (Бухарев). Святой пророк Даниил. Очерк его века, пророческого служения и св. книги. М. 1864.
• Ο книге святого пророка Даниила. Прибавл. к твор. Святых Отец. 1871,1 −146 с
• Иоанн (Смирнов). Святой Пророк Даниил. Рязань, 1879.
• Разумовский. Святой пророк Даниил. Спб. 1891.
• Лесоцкий. Святой пророк Даниил. Киев. 1897
• А. Рождественский. Откровение Даниилу о семидесяти седьминах. Спб. 1896 г.
• П. Юнгеров. Частное историко-критическое введение в священные ветхозаветные книги. Вып. второй. С. 87-110. Казань. 1907.
• Вейнберг Й. Введение в Танах. Ч.4. Писания. М.-Иерусалим, 2005. Глава X. Книга Даниэла. С.219-251. (в примечаниях: Вейнберг 2005)
• Щедровицкий Д. В. Пророчества Книги Даниила. 597 год до н. э. — 2240 год н. э. / Изд. 3-е, стер.— М.: Оклик, 2010.— 280 с.— ISBN 978-5-91349-003-2.
• Хамд ибн Насир ибн Усман Аль Муаммар. [www.ajurry.com/vb/showthread.php?t=36685 Опровержение могилопоклонникам] = النبذة الشريفة النفيسة في الرد على القبوريين / Абдуссалам ибн Барджис Аль Абд аль-Карим. — Эр-Рияд: Дар аль-Асима, 1988. — 182 с.

Ссылки

• [www.svob.narod.ru/bibl/daniil.htm «Книга Даниила в историческом аспекте»] — историко-аналитическая статья
• [www.shchedrovitskiy.ru/theology.php#DANIIL Пророчества Книги Даниила. 597 год до н. э. — 2240 год н. э.] Дмитрий Щедровицкий

Отрывок, характеризующий Даниил (пророк)

– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]