Данилин, Сергей Алексеевич

Сергей Алексеевич Данилин
Дата рождения	8 октября (21 октября) 1901(1901-10-21)
Место рождения	Москва, Российская империя
Дата смерти	28 декабря 1978(1978-12-28) (77 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1919—1960
Звание	Генерал-лейтенант-инженер
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Серге́й Алексе́евич Дани́лин (8 (21) октября 1901; город Москва — 28 декабря 1978; там же) — Герой Советского Союза (1937), генерал-лейтенант инженерно-авиационной службы (28.05.1943; генерал-лейтенант инженерной службы — 20.06.1951; генерал-лейтенант-инженер — 18.11.1971), авиационный штурман.

Биография

Родился 8 (21) октября 1901 года в Москве. Детство и юность провёл в городе Химки. Окончил коммерческое училище (1918). В армии с 1919 года. В 1921 году окончил Московскую аэрофотограмметрическую школу. В 1921—1924 годах совмещал воинскую службу с учёбой в Московском государственном университете.

С 1922 года — штурман-испытатель Научно-испытательного института ВВС. Участвовал в испытаниях многих самолётов, успешно разрабатывал методы и средства аэронавигации. Активно участвовал в создании приборов аэрофоторазведки и решении проблем боевого применения авиации в ночных, высотных и «слепых» полётах, а также бомбометания из-за облаков. Создал первую в стране инструкцию по пилотированию по приборам, в 1935 году написал учебник по аэронавигации. Участвовал в ряде ответственных дальних перелётов по стране и за рубежом. В 1931—1935 годах был флаг-штурманом групп тяжёлых самолётов, участвовавших в воздушных парадах над Москвой.

12-14 июля 1937 года в качестве штурмана на самолёте АНТ-25 (командир экипажа — М. М. Громов, второй пилот — А. Б. Юмашев) совершил беспосадочный перелёт Москва — Северный полюс — Сан-Джасинто (США) протяжённостью 10.148 км по прямой (полётное время — 62 часа 17 минут). Были установлены 3 мировых авиационных рекорда дальности полёта (из них 1 — абсолютный). Весь экипаж (первыми среди отечественных авиаторов) был удостоен медалей де Лаво (награды FAI).

За выполнение перелёта и проявленные при этом мужество и героизм военинженеру 3-го ранга Данилину Сергею Алексеевичу Указом Центрального исполнительного комитета СССР от 1 сентября 1937 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия ему 4 ноября 1939 года была вручена медаль «Золотая Звезда».

В три часа утра тридцатого ноября на авиабазах Первой авиационной армии Резерва Главного Командования в Монино, Калинине и Иваново заревели авиамоторы.

А через час тяжело гружёные ТБ, ДБ и СБ один за другим стали отрываться от бетонных полос, медленно набирая высоту и вставая в круг над аэродромом в ожидании своих товарищей.

На полётных картах у каждого экипажа были указаны конкретные цели. Которые во время митинга они торжественно поклялись уничтожить. И которые теперь будут бомбить каждый день! До тех пор пока не уничтожат! То есть, пока их уничтожение не подтвердит фотоконтроль и доклады наземных войск.

Подвергать бомбардировке населённые пункты было категорически запрещено. Экипажи, нарушившие приказ, в полном составе, включая воздушных стрелков и мотористов, ждал трибунал. Со всеми вытекающими последствиями.

Собравшись вдоль линейного ориентира — железной дороги Москва — Ленинград, как они не раз это делали в ходе подготовки к первомайским парадам, полки двинулись на север. Истребительное прикрытие (три полка пятьдесят девятой истребительной авиабригады) должно было присоединиться к ним под Ленинградом.

Огромную колонну из трёх с лишним сотен машин возглавлял командующий армией [будущий] Герой Советского Союза комдив Тхор со своим флагштурманом Героем Советского Союза комбригом Данилиным. И его помощниками, которые должны были поддерживать связь со всеми соединениями и строго следить за прохождением контрольных точек.

Комдив вёл самолёт так плавно, что стрелки приборов застыли на циферблатах как приклеенные. Под крылом проплывали заснеженные леса и поля.

— Зимняя война/«Принимай нас Суоми-красавица»/Бейте с неба, самолёты… Ленинградский фронт, конец ноября 1939 года.

С 1943 года входит в состав Совета по радиолокации при ГКО, который занимался созданием промышленности, выпускающей радиолокационные средства. В 1943—1944 — начальник Научно-испытательного института спецслужб ВВС, в 1944—1951 — заместитель начальника Научно-испытательного института ВВС и начальник одного из научных Управлений ВВС. Один из организаторов штурманской службы в ВВС.

В 1951—1953 — помощник Главнокомандующего ВВС по радиотехнической службе. В 1953—1959 — вновь начальник научного Управления ВВС. В 1959—1960 — в научной группе при Главнокомандующем ВВС. С 1960 года генерал-лейтенант инженерной службы С. А. Данилин — в отставке.

Жил в Москве. Умер 28 декабря 1978 года. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.

Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва (в 1937—1946 годах).

Награды

• Герой Советского Союза (1.09.1937);
• 2 ордена Ленина (1.09.1937, 30.04.1945);
• 2 ордена Красного Знамени (3.11.1944, 15.11.1950);
• орден Суворова 2-й степени (18.08.1945);
• орден Отечественной войны 1-й степени (1.07.1944);
• 2 ордена Красной Звезды (25.05.1936, 17.06.1943);
• медали.

Сочинения

• Данилин С.А. Аэронавигация. — 3-е изд.. — Москва, 1942.

Литература

• Герои огненных лет. — Книга 5. — М.: Московский рабочий, 1982. — С. 49-56.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои Советского Союза, Герои Российской Федерации, полные кавалеры ордена Славы Северного административного округа Москвы. / Составители Е.Н. Мачульский и А.А. Симонов. — М.: Энциклопедия российских деревень, 2003. — С. 44. — 472 с. — ISBN 5-88367-003-2.
• Громов М. М. На земле и в небе. — 2-е изд., доп. и испр. — М.: Гласность-АС, 2005. — 528 с. — ISBN 5-85868-004-6.
• Данилин А. С. Через Северный полюс — с мировым рекордом. — М.: Изд-во ДОСААФ, 1981. — 112 с.
• Краснопольский А. В. Отечественные географы (1917 - 1992): Биобиблиографический справочник (в 3-х томах) / Под ред. проф. С. Б. Лаврова; РАН, Русское географическое общество. — СПб.: Б.и., 1993. — Т. 1 (А—К). — С. 263. — 492 с. — 1 000 экз. (в пер.)

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=576 Данилин, Сергей Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Данилин, Сергей Алексеевич

– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.