Данилова, Александра Сергеевна
Поделись знанием:
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
| Александра Данилова | |
 Александра Данилова в роли Василисы в фильме «Александр Невский» | |
| Имя при рождении: |
Александра Сергеевна Данилова |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Награды: |
|
Алекса́ндра Серге́евна Дани́лова (3 декабря 1918 — 20 апреля 2004) — советская и российская актриса театра и кино.
Содержание
Биография
Александра Данилова родилась 3 декабря 1918 года в Краснокутске.
В 1937 году поступила во ВГИК и уже на первом курсе была замечена известным режиссёром Сергеем Эйзенштейном, который пригласил её на небольшую роль в свой фильм «Александр Невский». Александра окончила вуз в 1941 году за несколько дней до начала войны. Затем, с началом войны, как и многие актёры, была эвакуирована в Алма-Ату, где работала на Центральной объединённой киностудии (ныне — Казахфильм), снималась в небольших ролях и эпизодах.
Вернувшись в Москву, в 1944 году была зачислена в штат киностудии «Мосфильм» и Театра-студии киноактёра. В последнем Александра Данилова вела шефскую работу, организовывала концерты и творческие встречи, за что в 1974 году получила звание Заслуженного работника культуры.
За свою кинокарьеру длиной в 56 лет Александра Данилова снялась более чем в 120 фильмах, однако в подавляющем большинстве случаев играла второстепенные и эпизодические роли, зачастую её даже не указывали в титрах.
Скончалась в Москве 20 апреля 2004 года на 86-м году жизни, похоронена на Преображенском кладбище (участок № 23).
Карьера
Роли в театре
- «Заступница» — няня Лермонтова
Фильмография
Начало карьеры, Великая Отечественная война
- 1938 — Александр Невский — Василиса, псковитянка
- 1939 — Минин и Пожарский — эпизод
- 1939 — Степан Разин — Фима
- 1940 — Бабы — член рыболовецкой бригады (в титрах не указана)
- 1940 — На путях (к/м) — Наташа
- 1940 — Суворов — эпизод (в титрах не указана)
- 1941 — Боевой киносборник № 6 — молодайка (в новелле «Пир в Жмуринке»)
- 1941 — Мы ждём вас с победой — девушка
- 1941 — Свинарка и пастух — девушка (в титрах не указана)
- 1942 — Боевой киносборник № 12 — мать (в новелле «Сын бойца»)
- 1942 — Котовский — певица в театре
- 1942 — Секретарь райкома — партизанка
- 1942 — Убийцы выходят на дорогу — партизанка
- 1943 — Актриса — медсестра (в титрах не указана)
- 1943 — Воздушный извозчик — Нина, жена лётчика (в титрах не указана)
- 1943 — Во имя Родины — Шура, связистка
- 1943 — Кутузов — Василиса, старостиха
- 1943 — Она защищает Родину — пленная
- 1944 — В 6 часов вечера после войны — зенитчица (в титрах не указана)
- 1944 — Иван Никулин — русский матрос — эпизод
- 1944 — Свадьба — прачка, выглядывающая из окна (в титрах не указана)
1946—1959
- 1946 — Клятва — дама в санях (в титрах не указана)
- 1946 — Первая перчатка — болельщица (в титрах не указана)
- 1947 — Весна — ассистентка гримёрши (в титрах не указана)
- 1949 — Кубанские казаки — колхозница (в титрах не указана)
- 1949 — Падение Берлина — председатель цехкома (в титрах не указана)
- 1949 — У них есть Родина — ткачиха (в титрах не указана)
- 1950 — Заговор обречённых — член парламента (в титрах не указана)
- 1953 — Возвращение Василия Бортникова — Прасковья (в титрах не указана)
- 1954 — Анна на шее — дама в кокошнике на благотворительном обеде (в титрах не указана)
- 1954 — Море студёное — Настя Химкова
- 1956 — Илья Муромец — мать Василисы
- 1958 — Жених с того света — Вера Анатольевна, служащая КУКУ
- 1958 — Звероловы — жена охотника (в титрах не указана)
- 1958 — Стучись в любую дверь — секретарша
- 1959 — Баллада о солдате — деревенская женщина (в титрах не указана)
- 1959 — Василий Суриков — няня (в титрах не указана)
- 1959 — Муму — прачка
- 1959 — Первый день мира — Александра, военный врач
- 1959 — Сверстницы — уборщица в метро (в титрах не указана)
1960—1969
- 1960 — Месть (к/м) — горожанка (в титрах не указана)
- 1960 — Первое свидание — общественница (в титрах не указана)
- 1960 — Хлеб и розы — Прасковья
- 1960 — Шумный день — Таисия Николаевна
- 1961 — Друг мой, Колька! — Зиночка, диспетчер автобазы (в титрах не указана)
- 1961 — Казаки — мать Лукашки
- 1961 — Музыка Верди (к/м) — эпизод
- 1961 — Нахалёнок — секретарь собрания
- 1962 — На семи ветрах — женщина в бомбоубежище (в титрах не указана)
- 1962 — Павлуха — рыбачка
- 1962 — Суд — жительница деревни
- 1962 — Третий тайм — мать Саши
- 1963 — Большие и маленькие — сотрудница Соколова (в титрах не указана)
- 1963 — Если ты прав… — тётя Алёши
- 1964 — Вызываем огонь на себя — жительница деревни (только во 2-й серии)
- 1964 — Метель — экономка
- 1964 — Непрошенная любовь — казачка
- 1965 — Время, вперёд! — эпизод
- 1965 — Звонят, откройте дверь — хозяйка квартиры (в титрах не указана)
- 1965 — Мы, русский народ — провожающая (в титрах не указана)
- 1965 — Совесть — эпизод
- 1965 — Чистые пруды — Дуся, домработница
- 1966 — Заблудший — Маруся
- 1966 — Дядюшкин сон — Луиза Карловна
- 1966 — Скверный анекдот — мать невесты мечты Пралинского (в титрах не указана)
- 1966 — Старшая сестра — сослуживица Нади
- 1967 — Доктор Вера — тётка
- 1967 — Путь в «Сатурн» — женщина у военкомата
- 1967 — Таинственный монах — монахиня
- 1968 — Братья Карамазовы — родственница Самсонова
- 1968 — Нейтральные воды — член военной комиссии (в титрах не указана)
- 1968 — По Руси — эпизод
- 1969 — Варькина земля — Анна Егоровна, мать Варьки
- 1969 — Только три ночи — Прасковья (в титрах не указана)
1970—1979
- 1970 — Когда расходится туман — Мария Григорьевна, мать Петра и Генки
- 1971 — Если ты мужчина… — мать Маши
- 1971 — Старики-разбойники — народный заседатель во сне Мячикова (в титрах не указана)
- 1971 — Тени исчезают в полдень — Даниловна
- 1972 — За всё в ответе — участница встречи выпускников на юбилее школы (в титрах не указана)
- 1972 — Пётр Рябинкин — эпизод
- 1973 — Дела сердечные — диспетчер «Скорой помощи»
- 1973 — Жизнь на грешной земле — селянка
- 1973 — С весельем и отвагой — соседка
- 1973—1974 — Вечный зов — мать Кружилина (только в 1-й и 2-й сериях)
- 1974 — Птицы над городом — Александра Сергеевна
- 1975 — Мальчишки ехали на фронт — тётя Маша
- 1975 — От зари до зари — однополчанка (в титрах не указана)
- 1975 — Повторная свадьба — участница совещания (в титрах не указана)
- 1976 — Ансамбль неудачников (к/м) — преподаватель на вступительных экзаменах
- 1976 — Два капитана — женщина на рынке, помогающая упавшему в обморок Саньке
- 1976 — Дни хирурга Мишкина — медсестра
- 1976 — Повесть о неизвестном актёре — актриса
- 1976 — Трын-трава — трубачка в оркестре
- 1976 — Ты — мне, я — тебе! — проводница
- 1977 — А у нас была тишина… — мать Мишки
- 1977 — Мужчина в рассвете лет — эпизод
- 1977 — Пыль под солнцем — эпизод
- 1978 — Голубка — секретарь директора (только во 2-й и 3-й сериях)
- 1978 — Живите в радости — тётя Рая
- 1978 — Сдаётся квартира с ребёнком — соседка
- 1978 — Шествие золотых зверей — медсестра
- 1979 — Москва слезам не верит — соседка Гоши
- 1979 — Поэма о крыльях — уборщица
1980—1994
- 1980 — Вечерний лабиринт — уборщица (в титрах не указана)
- 1982 — Не хочу быть взрослым — тётя Валя, деревенская соседка
- 1982 — Смерть на взлёте — соседка
- 1983 — Букет фиалок — вдова
- 1983 — Витя Глушаков — друг апачей — женщина в очереди
- 1983 — Ураган приходит неожиданно — Мария
- 1984 — Мёртвые души — дама (только в 1-й и 4-й сериях)
- 1985 — Змеелов — благодарная покупательница
- 1985 — Матвеева радость — хозяйка дома
- 1985 — Осенние утренники — Шура Чеботарёва, доярка
- 1986 — В распутицу — эпизод
- 1986 — Первый парень — жена Ивана Ивановича (в титрах не указана)
- 1987 — Про любовь, дружбу и судьбу — пассажирка поезда (в титрах не указана)
- 1990 — Повесть непогашенной луны — Степанида Власьевна
- 1994 — Незабудки — бабушка Лизы
Напишите отзыв о статье "Данилова, Александра Сергеевна"
Примечания
Ссылки
- [www.kinokopilka.tv/people/27958-aleksandra-danilova Профиль] на сайте kinokopilka.tv
- [www.kinosozvezdie.ru/actors/danilova/danilova.html Фильмография] на сайте kinosozvezdie.ru
- [m-necropol.narod.ru/danilova-as.html Могила А. Даниловой] на сайте m-necropol.narod.ru
- [a-tremasov.ru/danilova-aleksandra-sergeevna Александра Данилова в Авторском проекте Алексея Тремасова]
Отрывок, характеризующий Данилова, Александра Сергеевна
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
