Данилович, София Теофила
| София Теофила Данилович | |
| польск. Zofia Teofila Daniłowiczówna | |
 Портрет Теофилы Собеской, авторства неизвестного художника, около 1652-1661. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Подданство: |
Речь Посполитая |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: | |
| Супруг: | |
| Дети: |
Марек, Катажина, Ян, София, Анна Розалия, Станислав, Станислав |
София Теофила Данилович, в браке Собеская (польск. Zofia Teofila Daniłowiczówna; 1607, Журов — 27 ноября 1661, Жолква) — наследница владений польско-литовского рода Данилевичей, внучка полководца Станислава Жолкевского, мать короля Яна Собеского.
София Теофила (Феофилия) в родовом замке Олеско 16 мая 1627 года сочеталась браком с Якубом Собеским.
Первый сын у четы Собеских родился через год после свадьбы в Злочеве. Его назвали Мареком в честь деда по отцу. Ещё через год в Олеско, где София Теофила любила бывать, родился второй сын, которого назвали в честь деда по матери — Яном.
7 января 1634 года в Золочевском замке у них родилась дочь Катерина.
Вскоре после рождения дочки София и Якуб, поселились в унаследованных владениях прадеда, Станислава Жолкевского, ядром которых был Жолковский замок. Воспитанием Катерины занималась мать, светское образование дочери во многом заменялось духовным, поэтому классического образования она не получила, кроме польского, не знала никаких других языков, научилась лишь читать. Родители готовили дочь к монастырской жизни, чему помешала смерть Якуба в 1646 году.
В раннем детстве братья Марек и Ян много времени проводили в Жолкве - в гостях у своего совсем молодого дяди Станислава (Ян Данилович умер в 1628-м). София Теофилия умерла в Жолкве, где была похоронена в начале февраля в доминиканском костеле[1]. Позже её останки были перенесены в Люблин, окончательно перезахоронены в 1983 году в краковском костеле.
Дети
- Марк — староста красноставский
- Катажина — жена Владислава Доминика Заславского и Михаила Казимира Радзивилла
- Ян — король Речи Посполитой
- София (19 марта 1630 — умерла в детстве
- Анна Розалия — бенедиктинка во Львове
- Станислав (29 марта 1638 — умер в младенчестве)
- Станислав (16 сентября 1641 — умер в младенчестве)
Напишите отзыв о статье "Данилович, София Теофила"
Литература
- ↑ Теперь — храм Св. Иосафата УГКЦ. Этот монастырский комплекс начал раньше строиться на её средства как усыпальница для любимого сына Марека.
- Baczyński J., Jan Sobieski do dwudziestego roku życia, Kijów 1884, s. 108—109. ([polona.pl/dlibra/doccontent2?id=1005&dirids=1 Cyfrowa Biblioteka Cyfrowa Polona]) (польск.)
- Łoski J., Jan Sobieski, jego rodzina, towarzysze broni i współczesne zabytki, Warszawa 1883, s. 9-10. ([polona.pl/dlibra/doccontent2?id=4705&dirids=1 Cyfrowa Biblioteka Cyfrowa Polona]) (польск.)
- Korzon T., Dola i niedola Jana Sobieskiego, Kraków 1898, Tablica VIII. ([www.wbc.poznan.pl/dlibra/docmetadata?id=6533&from=&dirids=1&ver_id=232455&lp=8&QI=!8DAA156F12121C7D7A512B95A35313D2-1 Wielkopolska Biblioteka Cyfrowa]) (польск.)
- Podhorodecki L., Sobiescy herbu Janina, Warszawa 1981, ISBN 83-205-3234-5, s. 41-68. (польск.)
- Skrzypietz A., Narodziny i śmierć dzieci w rodzinie Sobieskich [w:] S. Achremczyk (red.), Między barokiem a oświeceniem. Radości i troski dnia codziennego, Olsztyn 2006, s. 281. (польск.)
Отрывок, характеризующий Данилович, София Теофила
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
