Тюрк, Данило

Данило Тюрк Danilo Türk<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Словении
23 декабря 2007 года — 22 декабря 2012 года
Предшественник:	Янез Дрновшек
Преемник:	Борут Пахор
Рождение:	19 февраля 1952(1952-02-19) (72 года) Марибор
Партия:	Беспартийный
Награды:

Данило Тюрк (словен. Danilo Türk; род. 19 февраля 1952, Марибор) — словенский юрист, специалист в области международного права, дипломат. 11 ноября 2007 избран президентом Словении, 23 декабря 2007 официально вступил в должность.

Окончил юридический факультет Люблянского университета (1975). Продолжил образование в аспирантуре Белградского университета. В 1982 в Любляне защитил докторскую диссертацию в области международного права. Автор книги «Принцип невмешательства в международных отношениях и международном праве» (Любляна, 1984) и около 100 статей, в том числе по вопросам прав человека, прав меньшинств, использования силы государствами, ГАТТ и др. Читал лекции в университетах Европы и США.

С 1984 года работал в системе ООН — был членом подкомиссии по предотвращению дискриминации и защите меньшинств, в 1990 году занимал пост её председателя. Являлся специальным докладчиком этой подкомиссии по экономическим, социальным и культурным правам (1988—1992) и по праву на свободу и выражение мнений (1989—1992).

После провозглашения независимости Словении, в 1992—2000 был её постоянным представителем в ООН. В этот период участвовал в значительном количестве консультативных встреч, проводившихся Верховным комиссаром по делам национальных меньшинств. В 1994—1997, одновременно, являлся председателем рабочей группы Третьего комитета Генеральной Ассамблеи ООН по реформе механизмов ООН в области прав человека. В 1997—1998 также был членом Комитета по правам человека, учреждённого Международным пактом по гражданским и политическим правам. В 1998—1999, одновременно, представлял Словению в Совете Безопасности (СБ) ООН, возглавлял Комитет Совета Безопасности по резолюции Совбеза № 748 от 1992 (санкции против Ливии), был председателем Совета Безопасности.

В 2000—2005 — помощник по политическим вопросам генерального секретаря ООН Кофи Аннана. С 2005 — профессор, руководитель кафедры международного права юридического факультета Люблянского университета.

В июне 2007 кандидатура Данило Тюрка была выдвинута на пост президента Словении от блока левоцентристских партий (основную роль в нём играла Социал-демократическая партия). 21 октября 2007 года в первом туре президентских выборов он занял второе место (24,54 % голосов), отстав от кандидата от правоцентристского правительственного блока Лойзе Петерле (28,5 %). 11 ноября во втором туре Тюрк был избран президентом (70,8 %). Причиной такого результата стал тот факт, что Тюрк смог привлечь на свою сторону сторонников других оппозиционных кандидатов, в первую очередь, бывшего председателя Центрального банка Мити Гаспари, отставшего в первом туре от Тюрка менее чем на 1 % голосов.

На президентских выборах 2012 года прошёл во второй тур, но проиграл в нём.

Награды

• Большой крест на цепи ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (Италия, 11 января 2011 года).

Ссылки

• [www.up-rs.si/ Биография] (словенск.) (англ.)
• [archive.is/20130126134103/www.itar-tass.com/c112/141754.html Досье ИТАР-ТАСС]

Отрывок, характеризующий Тюрк, Данило

Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.