Мои, Даниэль арап
Даниэль арап Мои<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 22 августа 1978 года — 30 декабря 2002 года | |||
| Предшественник: | Джомо Кениата | ||
| Преемник: | Мваи Кибаки | ||
| |||
| 5 января 1967 года — 22 августа 1978 года | |||
| Предшественник: | Джозеф Мурумби | ||
| Преемник: | Мваи Кибаки | ||
| Вероисповедание: | христианин | ||
| Рождение: | 2 сентября 1924 (99 лет) Кения | ||
| Мать: | Кимои Чебии | ||
| Супруга: | Лена Мои | ||
| Дети: | Дженнифер,Дорис, Джун, Джонатан, Раймонд, Джон Марк, Филип, Гидеон | ||
| Партия: | Национальный союз африканцев Кении (КАНУ) | ||
| Автограф: | 
| ||
| Награды: |
| ||
Даниэль Тороитич арап Мои (англ. Daniel Toroitich arap Moi, род. 2 сентября 1924), президент Кении в 1978—2002.
Биография
Родился в деревне Куриенг'во в окрестностях города Сачо (округ Баринго, провинция Рифт-Валли), из-за ранней смерти отца воспитывался матерью. окончил среднюю школу и педагогический колледж, в 1946—1955 работал учителем, в 1955—1957 директором школы.
С 1955 года в политике: был избран членом Законодательного совета провинции Рифт-Валли. В 1960 году был одним из основателей Африканского Демократического союза африканцев Кении (КАДУ). КАДУ настаивал на федеральной конституции федеративного государства, в то время как Африканский Национальный союз африканцев Кении (КАНУ) во главе с Джомо Кениата был за централизованное государство. Преимущество осталось за более многочисленным КАНУ и колониальные власти были вынуждены удалить из конституции Кении все положения федерального характера.
В 1957 году был переизбран членом Законодательного совета Рифт-Валли.
Был министром образования Кении в 1960—1961 и министром местного самоуправления в 1962—1964. С 1963 депутат парламента.
После обретения независимости 12 декабря 1963 глава страны Джомо Кениата настоял на самороспуске КАДУ и вхождении его членов в КАНУ. Д. арап Мои был назначен сначала министром внутренних дел (1964), а потом, в 1967, вице-президентом страны.
После смерти Кениаты 22 августа 1978 года автоматически стал президентом. Был популярен в стране из-за своей открытости и контактности. Проводил активную антикоммунистическую политику[1].
1 августа 1982 пережил попытку государственного переворота, организованную бывшим вице-президентом О.Одинга, его сыном (премьер-министром с 2008) Р.Одинга и младшими офицерами ВВС во главе с Х.Очука. Воспользовался возможностью, чтобы уволить с постов политических противников и укрепить свою власть. Резко уменьшил влияние сторонников Дж.Кениаты, начав длительные судебные расследования, которые объявили об их участии в подготовке заговора. Главные заговорщики были приговорены к смертной казни, сторонники Мои получили ключевые посты в государстве. Была изменена конституция и де-юре установлено однопартийное государство при жёстком подавлении всякой оппозиции (многочисленные факты пыток заключённых были позже подтверждены[2]).
В начале 1990-х, после обрушения социалистической системы режим Мои перестал рассматриваться как основной союзник западного блока против социалистически настроенных правительств Эфиопии и Танзании и дотирование экономики страны резко сократилось, что вызвало кризис и стагнацию.
С конца 1991 года начал процесс умеренной демократизации, разрешив создание других партий. Используя этническую разобщённость и раздробленность оппозиции в стране, сумел в острой борьбе победить на выборах 1992 (выборы в 1 тур, получил всего 37% голосов) и 1997 годов (40,6%).
При его правлении в Кении большой размах приобрела коррупция (en:Corruption in Kenya), в которой были замешаны сыновья Мои и его близкое окружение, значительно вырос государственный долг.
На выборах 2002 года пытался передать власть сыну Дж.Кениаты Ухуру Кениате, однако тот проиграл.
Семья
Был женат в 1950-1974 (жена, урождённая Хелена Боммет, умерла в 2004 году), имеет 5 сыновей и 3 дочерей (одна, Джун, усыновленная).
Напишите отзыв о статье "Мои, Даниэль арап"
Примечания
| ||||||
Отрывок, характеризующий Мои, Даниэль арап
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
