Данкнер, Амнон

Амнон Данкнер
ивр. ‏אמנון דנקנר‏‎
Амнон Данкнер : «А если со мной неожиданно что-то случится, напишите: он умер счастливым» —
Род деятельности:	журналист, писатель, актёр
Дата рождения:	5 февраля 1946(1946-02-05)
Место рождения:	Иерусалим, Британский мандат
Гражданство:	Израиль Израиль
Дата смерти:	5 апреля 2013(2013-04-05) (67 лет)
Место смерти:	Рамат-ха-Шарон, Израиль
Супруга:	Мири Данкнер
Дети:	Йоав Данкнер, Итай Данкнер
Награды и премии:	Израильская премия за критику СМИ имени Абрамовича (2001)

Амнон Данкнер (5 февраля 1946, Иерусалим, Британский мандат в Палестине — 5 апреля 2013, Рамат-ха-Шарон, Израиль) — известный израильский писатель и журналист. Работал пресс-секретарем министерства образования и культуры, Еврейского агентства, а также в газетах [www.eleven.co.il/article/11355 «Давар»], [www.jewishnet.ru/# «Хадашот»], «Га-Арец», «Маарив». В газете «Маарив» он занимал пост главного редактора на протяжении 6 лет.

Биография

Родился в семье выходцев из Польши, соблюдавших еврейские традиции, но вместе с тем придерживающихся современных взглядов. Родители Амнона были владельцами популярного в своё время в Иерусалиме кафе «Алленби», где собиралась самая разношерстная публика. Маленького Амнона родители отдали в сионистско-религиозную школу движения «Мизрахи» и, будучи ещё ребёнком, он уже начал принимать активное участие в написании статей для школьной газеты.

По окончанию религиозной школы Амнон призвался на службу в бригаду НАХАЛЬ. После армии изучал право в Иерусалимском еврейском университете и получил степень по юриспруденции. Во время учёбы он работал пресс-секретарем в министерстве образования и культуры, возглавляемым тогда Игалем Алоном, а затем — в еврейском агентстве Сохнут. В 1976 году Амнон Данкнер оставил государственную службу и посвятил себя исключительно журналистике. Его карьера на этом поприще началась с должности корреспондента в газете «Га-Арец».

Также он работал в газетах [www.eleven.co.il/article/11355 «Давар»] и [www.jewishnet.ru/# «Хадашот»], а в 1997 году перешёл в «Маарив». В 2002 году Амнон был назначен главным редактором этой газеты и занимал эту должность в течение 6 лет до выхода на пенсию в 2007 году. Великолепная карьера журналиста не мешала Амнону Данкнеру с успехом участвовать в популярном политическом телешоу Первого канала израильского телевидения «Пополитика» на стороне Йосефа (Томи) Лапида, а также в политической программе 10 канала «Совет мудрецов».

Амнон Данкнер известен и как актёр. В те­ле­се­ри­а­ле «По­ли­щук» он исполнял роль ми­ни­стра юстиции Хоми Шалита.

Он был женат на Мири Данкнер, от которой у него родилось два сына: Йоав и Итай. Хотя Амнон Данкнер очень любил Иерусалим и предпочитал жить там, по настоянию жены они переехали в Рамат-ха-Шарон.

На 68-м году жизни в своём доме в Рамат ха-Шароне известный писатель и журналист Амнон Данкнер скончался. Причиной смерти стал сердечный приступ, хотя и вызванная команда скорой помощи в течение полутора часов боролась за его жизнь, в конце концов была вынуждена констатировать смерть. У покойного остались жена, два сына и пять внуков.

Творчество

В 2001 году Амнон Данкнер был удостоен Израильской премии за критику СМИ им. Абрамовича. Кроме многочисленных репортажей, колонок, журналистских расследований, писал Амнон ещё и книги. Среди его произведений: скандальная биография Дана Бен-Амоца, памятник эпохе и человеку, а также множество других романов и рассказов. К сожалению, на русский язык переведено лишь одно его произведение [booknik.ru/publications/all/amnon-dankner/ «Рассказ о невероятном приключении, в котором были замешаны дедушкины носки и рассеянный Президент государства»]. Повествование в этом рассказе ведётся от первого лица. Дедушка рассказчика после смерти жены повредился в рассудке и вбил себе в голову, что за ним охотится гестапо. Проживая в доме как раз напротив израильского парламента, дедушка всякий раз вздрагивал и терял покой при звуках команд на демонстрациях. Так, в один из дней рождения парламента, когда около здания выстроились вооружённые гвардейцы, а весь народ от мала до велика хлопал и возбуждённо кричал, приветствуя президента Бен-Цви, в дверь квартиры, где жил дедушка с родственниками, постучали… Сделав вывод, что это непременно гестаповцы, пришедшие его арестовать, дедушка выбежал на балкон. А потом, на удивление внуков, он сделал то немногое, что мог сделать в таких обстоятельствах — он размахнулся и швырнул свёрнутые клубком носки в голову самого Бен-Цви. Сам же президент поступил ещё неожиданнее. Решив, что это носки, которые он забыл надеть под ботинки, он сунул их в карман, а во время торжества старался незаметно надеть их на ноги. Но закончилась это история всё же плохо. Дедушка, хоть и вылечился от помешательства, потом заболел серьёзной болезнью и умер. На его наследство родственники сделали навес над балконом, который, во время очередного торжества, сорвался с места и упал прямо на караульных гвардейцев. После того случая парламент перебрался в новое здание вдали от городской толчеи, а улица рассказчика снова стала обыкновенной иерусалимской улицей.

Произведения

• рассказы:

1. Берман, почему ты так со мной (1982)
2. Лето Рины Остер (1996)
3. Дни и ночи тети Эвы (2008)
4. Волшебное вмешательство Авеля Гагина (2011)

• детективы:

1. Не стреляйте президента (1980)
2. Шерман зимою (1996)
3. Человек без костей (2001)

• юмористические и сатирические произведения:

1. Огурцы предпочтительные для мужчины, потому что..
2. Газон соседа всегда зеленее (1997)

• разное:

1. Аврика,Африка (1988)
2. [booknik.ru/publications/all/amnon-dankner/ Рассказ о невероятном приключении, в котором были замешаны дедушкины носки и рассеянный Президент государства]
3. Где мы были и что делали? (1996)
4. Био­гра­фия пи­са­те­ля и жур­на­ли­ста Да­на Бен-Амо­ца

Переводы на русский

• [booknik.ru/publications/all/amnon-dankner/ Рассказ о невероятном приключении, в котором были замешаны дедушкины носки и рассеянный Президент государства]

Ссылки

• Петр Люкимсон. [www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=6047 Жизнь и истории Амнона Данкнера]. «Новости недели» (Мы здесь! № 405 6-12 июня 2013). Проверено 9 июня 2013. [www.webcitation.org/6HGg5YnHx Архивировано из первоисточника 10 июня 2013].
• booknik.ru/publications/all/strast-k-ubiyistvu/
• www.lechaim.ru/ARHIV/204/isakova.htm
• www.languages-study.com/berlin/dankner.html

Отрывок, характеризующий Данкнер, Амнон

– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.