Данков, Фёдор Трофимович

Фёдор Трофимович Данков (Донков)
Дата рождения	9 августа 1913(1913-08-09)
Место рождения	село Спасское-Лутовиново Орловской губернии, Российская империя
Дата смерти	9 апреля 1944(1944-04-09) (30 лет)
Место смерти	село Пырлица, Унгенский район, Молдавия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	автобронетанковые войска
Годы службы	1935—1944
Звание	капитан
Командовал	танковая рота 107-й танковой бригады
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе, Великая Отечественная война
Награды и премии

Фёдор Трофимович Данков (Донков) (9 августа 1913 — 9 апреля 1944) — советский офицер, танкист, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Родился 16 февраля (по другим данным — 9 августа) 1913 года в селе Спасское-Лутовиново ныне Мценского района Орловской области в семье крестьянина. Русский. Образование неполное среднее. Жил в Ленинграде (ныне — Санкт-Петербург), работал слесарем-водопроводчиком в выборгском райжилсоюзе.

В Красной Армии с 1935 года. Службу проходил сначала водитель автомобиля в автобатальоне. С августа 1938 года — механик-водитель танка БТ-5 в 11-й ордена Ленина танковой бригаде им. Яковлева. Участник боёв на реке Халхин-Гол в 1939 году, в составе своего батальона исполнял обязанности танкового техника. В декабре 1939 года окончил курсы младших лейтенантов и направлен в 82-ю мотострелковую дивизию командиром взвода в 159-й автобатальон. В 1939 году стал членом ВКП(б).

Участник Великой Отечественной войны с октября 1941 года. Сражался на Калининском, Степном и 2-м Украинском фронтах. В битве на Курской дуге только за один день боёв в районе населённых пунктов Степь и Александровка рота Данкова уничтожила 11 танков «Тигр», 9 «Пантер» и 4 самоходных орудия «Фердинанд». В дальнейшем участвовала в Корсунь-Шевченковской и Уманско-Батошанской операциях, в освобождении Украины и Молдавии.

Командир танковой роты 107-й танковой бригады (16-й танковый корпус, 2-я танковая армия, 2-й Украинский фронт) капитан Фёдор Данков 5 марта 1944 года вместе с ротой с ходу форсировал реку Горный Тикич, преодолел рубеж обороны противника и преследовал отступавшие части. Двигаясь в авангарде частей 16-го танкового корпуса, танковая рота капитана Данкова с минимальными потерями освободила на пути к городу Умани Черкасской области Украины многие населённые пункты. Были захвачены трофеи: 150 автомашин, 18 тяжёлых и 23 средних танка, а также 4 склада с горючим. Кроме того, экипаж Данкова в районе села Маньково разгромил штабы двух немецких частей и захватил их знамёна и документы. В этих боях его экипаж записал на свой боевой счёт 8 подбитых и уничтоженных танков противника: четыре «Тигра», одну «Пантеру» и три PzKpfw IV.

10 марта 1944 года танкисты капитана Данкова, обойдя Умань с тыла, первыми ворвались в город и в течение двух часов вели бой с противником до подхода наших основных сил.

Затем капитан Данков принимал участие в освобождении Молдавии. В начале апреля 1944 года одним из первых форсировал реку Днестр, освободил Флорешты и устремился со своей ротой к городу Бельцы. На подступах к городу подавили противотанковую батарею, несколько огневых точек и в течение суток, ведь уличные бои, освободили Бельцы.

Внешние изображения
	[altyn73.livejournal.com/66586.html Капитан Фёдор Донков и экипаж его танка рядом с уничтоженной «Пантерой». Март 1944 года.]. [www.webcitation.org/6AxJY7DGK Архивировано из первоисточника 26 сентября 2012].

7 апреля капитан Данков принял должность заместителя командира батальон и получил приказ с только что прибывшей маршевой ротой занять станцию Пырлица Унгенского района. По сведениям разведки туда должен был прибыть эшелон с «тиграми».

Четыре танка капитана Данкова ворвались на станцию, но немецкие железнодорожники уже успели разгрузить эшелон. Силы оказались неравные: против четырёх танков Данкова немцы бросили свыше 30 танков и самоходных орудий. Двое суток танкисты удерживали населённый пункт, отражая атаки противника. Когда боеприпасы кончились, бой вёлся только стрелковым оружием. Капитан Данков погиб 9 апреля, подняв оставшихся бойцов в последнюю атаку. Похоронен в братской могиле в селе Пырлица Унгенского района Молдавии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм», капитану Данкову Фёдору Трофимовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Этим же Указом звание Героя было присвоено механику-водителю старшине Б. В. Макееву, прошедшему боевой путь в экипаже Данкова от Курской дуги до Молдавии, и только благодаря случаю не принимавшего участия в последнем бою.

Награды и звания

• Герой Советского Союза (13 сентября 1944, посмертно);
• орден Ленина (13 сентября 1944, посмертно);
• орден Красного Знамени (14 июля 1943).

Память

Внешние изображения
	[img-fotki.yandex.ru/get/5314/93359884.20/0_893b5_3631ba51_XL Бюст в Мценске.]. [www.webcitation.org/6AxJZRPY5 Архивировано из первоисточника 26 сентября 2012].

Бюст Ф. Т. Данкова установлен на его родине и в городе Мценск. Именем Ф. Т. Данкова названо судно Министерства рыбного хозяйства (МРХ). В селе Спасское-Лутовиново один из пионерских отрядов носил имя Героя.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои-освободители Черкасщины. — Днепропетровск: Промiнь, 1980
• Коренев А. А. Пароль — подвиг. Кишинев, 1968
• Фролов П. И., Пирогов В. А., Макушев А. Ф. Боевое созвездие орловцев. Тула, 1985
• Ткачёв В. А. [www.taraklia.ru/03_vboi/199.htm Солдаты] // В боях за Молдавию. — Кишинёв: Картя Молдовеняскэ, 1988. — С. 201-208. — 241 с.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9587 Данков, Фёдор Трофимович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Данков, Фёдор Трофимович

Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.