Даньдун
Страна | |
---|---|
Статус | |
Входит в |
провинцию Ляонин |
Включает |
3 района, 2 городских уезда, 1 автономный уезд |
Глава городского округа |
Чэнь Тесинь |
Население |
2,4 млн |
Национальный состав | |
Площадь |
15,222 км² |
Часовой пояс |
+8 |
Телефонный код |
+86 415 |
[www.dandong.gov.cn/ Официальный сайт] |
Даньду́н (кит. упр. 丹东, пиньинь: Dāndōng) — городской округ в китайской провинции Ляонин на берегу реки Ялуцзян.
Река Ялуцзян является пограничной; Даньдун с лежащим на другом берегу корейским городом Синыйджу соединяет мост Китайско-корейской дружбы (до 1990 назывался мост через реку Ялу).
Содержание
История
В 1934 году властями Маньчжоу-го была создана провинция Аньдун (安东省), власти которой разместились в уезде Аньдун. В декабре 1937 года урбанизированная часть уезда Аньдун была выделена в город Аньдун.
В 1949 году провинции Аньдун и Ляонин были объединены в провинцию Ляодун, власти которой разместились в Аньдуне. В 1954 году Аньдун стал городом провинциального подчинения.
В 1955 году был создан Специальный район Аньдун (安东专区), состоящий из 5 уездов. В 1958 году он был расформирован, а подчинённые ему уезды были распределены между соседними специальными районами; уезды Фэнчэн, Сюйянь, Аньдун и Куаньдянь перешли под юрисдикцию города Аньдун. В 1965 году постановлением Госсовета КНР город Аньдун был переименован в Даньдун.
Административно-территориальное деление
Городской округ Даньдун делится на 3 района, 2 городских уезда, 1 автономный уезд:
Карта | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
# | Статус | Название | Иероглифы | Пиньинь | Население (2003, прим.) |
Площадь (км²) |
Плотность населения (/км²) |
1 | Район | Чжэньсин | 振兴区 | Zhènxīng Qū | 380 000 | 80 | 4750 |
2 | Район | Юаньбао | 元宝区 | Yuánbǎo Qū | 180 000 | 81 | 2222 |
3 | Район | Чжэньань | 振安区 | Zhèn'ān Qū | 190 000 | 669 | 284 |
4 | Городской уезд | Фэнчэн | 凤城市 | Fèngchéng Shì | 580 000 | 5518 | 105 |
5 | Городской уезд | Дунган | 东港市 | Dōnggǎng Shì | 640 000 | 2496 | 256 |
6 | Куаньдянь-Маньчжурский автономный уезд | 宽甸满族自治县 | Kuāndiàn Mǎnzú Zìzhìxiàn |
440 000 | 6186 | 71 |
Транспорт
Достопримечательности
- Мемориальный музей войны против США для поддержания корейского народа
- Мост Китайско-корейской дружбы и частично уничтоженный «Сломанный мост»[1]
- Новый большой мост через реку Ялу (кит. 新鸭绿江大桥), ведущий в чистое поле со стороны Северной Кореи[2][3][4]
Галерея
- Dandong street.JPG
- SinoKorea Friendship Bridge.jpg
Города-побратимы
- Уилмингтон, Северная Каролина, США (1986)
- Донкастер, Великобритания (1988)
- Токусима, Япония (1991)
- Астрахань, Россия (1993)
- Ыйджонбу, Республика Корея (1997)
- Париж, Франция (2008, город-партнёр)
Напишите отзыв о статье "Даньдун"
Примечания
- ↑ [www.survivetravel.com/sino-korean-friendship-bridge-review-dandong-liaoning-china/ Sino-Korean Friendship Bridge Review, Dandong, Liaoning, China] (англ.) на сайте survivetravel.com
- ↑ [www.businessinsider.com/china-north-korea-350-million-bridge-2014-11 China North Korea $350 Million Bridge - Business Insider]
- ↑ [baike.baidu.com/view/3301989.htm 新鸭绿江大桥_百度百科]
- ↑ [www.reuters.com/article/us-northkorea-nuclear-china-idUSKCN11H05F Bridge to nowhere shows China's failed efforts to engage North Korea | Reuters]
|
Это заготовка статьи по географии КНР. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Даньдун
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.