Данько, Василий Иосифович

Василий Иосифович Данько
Дата рождения	21 марта 1917(1917-03-21)
Место рождения	село Новая Астрахань,Кременский район,Луганская область
Дата смерти	10 января 1988(1988-01-10) (70 лет)
Место смерти	Харьков
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1946
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война, Советско-японская война
Награды и премии

Василий Иосифович Данько (1917-1988) — майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Василий Данько родился 21 марта 1917 года в селе Новая Астрахань (ныне — Кременский район Луганской области Украины) в семье крестьянина. Окончил десять классов школы, затем три курса рабфака. В сентябре 1939 года Данько был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1941 году он окончил Грозненское военное пехотное училище. С июля того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Западном, Сталинградском, Воронежском, Юго-Западном, Степном и 2-м Украинском фронтах. В боях четыре раза был ранен и два раза контужен. К сентябрю 1943 года гвардии капитан Василий Данько командовал батальоном 182-го гвардейского стрелкового полка 62-й гвардейской стрелковой дивизии 37-й армии Степного фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

В ночь с 27 на 28 сентября 1943 года Данько во главе штурмовой группы переправился через Днепр на северную оконечность острова в районе села Куцеволовка Онуфриевского района Кировоградской области Украинской ССР, а затем неожиданным для противника ударом отбросил его и захватил плацдарм на западном берегу реки. В дальнейшем он принял активное участие в освобождении Куцеволовки и отражении ряда контратак войск противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1943 года за «умелое командование подразделением, мужество и героизм, проявленные в битве за Днепр» гвардии капитан Василий Данько был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3317.

Участвовал в Пятихатской, Знаменской и Кировоградской операциях. Под Кировоградом Данько получил тяжёлое ранение и контузию. После излечения он учился на курсах «Выстрел», а в феврале 1945 года вернулся на фронт. Участвовал в Венской и Пражской операциях. В дальнейшем принимал участие в советско-японской войне на Забайкальском фронте. В 1946 году в звании майора Данько был уволен в запас. Окончил Высшую партийную школу. Работал директором школы фабрично-заводского ученичества № 44 в городе Рубежное Луганской области Украинской ССР, в 1953 году был направлен на ответственную партийную должность — заместителя председателя Рубежного горисполкома. Позднее переехал в Харьков, где работал директором конторы «Сельхозтехника». Скончался 10 января 1988 года, похоронен на харьковском кладбище № 5.

Был также награждён орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «Знак Почёта», рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Мошляк И. Н. Вспомним мы пехоту. — Воениздат, 1978.
• Подвиги, ставшие легендой. — Донецк: Донбас, 1985.

Отрывок, характеризующий Данько, Василий Иосифович

Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.