Даолио, Серена
Серена Даолио (итал. Serena Daolio; род. 21 июня 1972, Карпи) — итальянская певица (сопрано).
После окончания под руководством Донателлы Саккарди Консерватории имени Арриго Бойто в Парме она совершенствовала своё мастерство у Вирджинии Дзеани, получила премию Консерватории г. Чезена, завоевала первые места на конкурсах имени Мазини и Дзандонаи, а затем на 42-м Международном конкурсе имени Франсиско Виньяса в Барселоне (2005); кроме того, в 2004 году певице вручил собственную премию известный итальянский певец Ренато Брузон.
В 2002 году впервые выступила на сцене «Ла Скала» в партии Дианы («Ифигения в Авлиде» Глюка). Из дальнейших постановок с участием Даолио наибольший интерес вызвало её участие в «Паяцах» Леонкавалло в мадридском Королевском театре (2007, дирижёр Джанкарло дель Монако). Признание критики получила запись оперы Умберто Джордано «Марчелла» с Даолио в заглавной партии.
Напишите отзыв о статье "Даолио, Серена"
Ссылки
- [www.artistica.fi.it/daolio.html Serena Daolio] (итал.)
|
Это заготовка статьи об оперном певце или певице. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Даолио, Серена
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
