Дапчевич, Пеко

Петар Дапчевич
Петар Дапчевић
Дапчевич в 1942 году
Прозвище	Пеко
Дата рождения	25 июня 1913(1913-06-25)
Место рождения	Люботинь, Королевство Черногория
Дата смерти	10 февраля 1999(1999-02-10) (85 лет)
Место смерти	Белград, Союзная Республика Югославия
Принадлежность	Югославия Югославия / Вторая Испанская Республика Вторая Испанская Республика
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1937—1955
Звание	лейтенант генерал-полковник
Часть	Народная республиканская армия Димитровский батальон Народно-освободительная армия Югославии Главный штаб НОАЮ (член штаба)
Командовал	Подразделения НОАЮ: Ловченский партизанский отряд Главный штаб НОАЮ в Черногории (ранее заместитель командира) 4-я черногорская пролетарская ударная бригада 2-я пролетарская дивизия 2-й ударный армейский корпус Оперативная группа дивизий 1-я югославская армия 4-я югославская армия
Сражения/войны	Гражданская война в Испании Оборона Мадрида Брунетская операция Битва на Эбро Каталонская операция Народно-освободительная война Югославии Восстание 13 июля Битва за Купрес Поход в Боснийскую Краину Битва на Неретве Битва на Сутьеске Лимско-Дринская операция Мойковацкая операция Андриевицкая операция Белградская операция Сремский фронт
Награды и премии	Югославские награды: Советские награды:
Связи	Милена Врсайков-Дапчевич (супруга) Владо Дапчевич (брат)
В отставке	депутат Скупщины, писатель

Петар "Пеко" Дапчевич (серб. Пеко Дапчевић / Peko Dapčević; 25 июня 1913, Люботинь — 10 февраля 1999, Белград) — югославский военный деятель, генерал-полковник.

Биография

Ранние годы

Пеко Дапчевич родился 25 июня 1913 в селе Люботинь, недалеко от города Цетине. По национальности — черногорец. Отец — Йован Дапчевич, православный священник. В семье также были братья Владо, Драго и Милутин и сестра Даница. Пеко учился в гимназии в Цетине, где увлёкся рабочим движением. Дважды участвовал в забастовках, один раз за участие в молодёжном выступлении был арестован полицией. По окончании гимназии поступил на юридический факультет Белградского университета, в 1933 году вступил в Коммунистическую партию Югославии. Спустя три года вернулся на родину и стал работать в Цетинском окружном комитете.

Гражданская война в Испании

В мае 1937 года Пеко отправился с группой югославских добровольцев в Испанию на помощь республиканцам, воевавшим против Франсиско Франко и его фашистского движения. Пеко прошёл военную подготовку и был назначен пулемётчиком. Служил в 15-й интербригаде, Димитровском батальоне. В ходе Брунетской операции он был ранен в голову и выбыл из строя. Вылечившись, Пеко был назначен политруком взвода и затем стал политруком роты. В этой должности он проявил себя как талантливый командир и вскоре стал командовать ротой. В битве на Эбро Дапчевича опять ранили в голову, а в 1938 году он был в третий раз ранен, но уже в руку. Тем не менее, это не останавливало его: в боях при Кинто, в Белчите и Каталонии он проявлял себя как отважный солдат. Дослужился до звания лейтенанта Испанской республиканской армии.

В феврале 1939 года остатки югославских добровольцев пересекли испано-французскую границу, где их тут же бросили в концлагеря. Многих югославов отправили в концлагерь в местечке Анжелес, а сам Дапчевич с группой испанцев попал в крепость Колюре, откуда выбрался в октябре 1940 года вместе с Фадилом Яхичем. Поскольку Яхич планировал бегство всех заключённых, Дапчевичу пришлось прикрывать беглецов: в апреле 1941 года он приехал в Австрию на работу, откуда и тайно руководил переброской добровольцев в Югославию.

Народно-освободительная война Югославии

Дапчевич прибыл уже совершенно в другую страну: Югославия уже капитулировала после Апрельской войны. Дапчевич был схвачен в Сомборе и сослан в Черногорию, однако сбежал с поезда и скрылся в Никшиче, связавшись с местными коммунистами. Он же и стал инициатором начала антинемецкого и антиитальянского сопротивления. 13 июля 1941 грянуло восстание в Черногории: Дапчевич вступил в Цетинский окружной комитет КПЮ и возглавил Ловченский партизанский отряд. В боях за Кошчели на дороге Цетине—Риека-Црноевича 15 июля 1941 отрядом Дапчевича были уничтожены моторизованная колонна и моторизованный батальон 18-й пехотной дивизии «Мессина». С августа 1941 года Дапчевич — член Главного штаба НОАЮ в Черногории. Будучи членом штаба и командуя отрядом, он оказал большую помощь при образовании партизанских отрядов в Черногории.

Во время кризиса восстания в окрестностях Колашина, зимой-весной 1942 года Пеко на правах заместителя командующего Главным штабом объединил все отряды и ударные батальоны на территории Синяевины, направлении Морача-Колашин и Поле, начав бои против четников и итальянцев. В начале апреля 1942 года он стал командовать Главным штабом НОАЮ в Черногории и у Которского залива, а в мае вошёл в состав Верховного штаба НОАЮ, командуя черногорскими частями до 10 июня. Тогда подчинённые ему черногорцы вели бои против итальянских дивизий, подразделений четников и сепаратистских военизированных формирований. Войска сражались на Колашинских полях, в Синяевине и Дурмиторе, около Никшича и на пути в Грахово и Цетине, отражая Третье антипартизанское наступление. 11 июня 1942 была образована 4-я черногорская пролетарская ударная бригада, и Пеко был назначен её командиром. Бригада участвовала в походе в Боснийскую Краину. К середине июля были взяты Хаджиче (на дороге Сараево—Мостар), Горни-Вакуф, велись бои за Бугойно. В августе дважды бригада безуспешно штурмовала Купрес. Позднее на Маняче черногорцы завязали бои против вермахта, в сентябре участвовали в нападении на Яйце, а затем вели бои на линии Яйце—Дони-Вакуф и Яйце—Травник. В октябре бригада взяла Мрконич-Град.

1 ноября 1942 после образования 2-й пролетарской дивизии Дапчевич был назначен её командиром. Вплоть до середины сентября 1943 года 2-я дивизия сражалась под командованием Дапчевича в Югославии. С ноября 1942 по февраль 1943 года она действовала между Боснией и Далмацией: в ноябре она разбила противника на линии Книн—Босанско-Грахово, 14 декабря освободила Ливно, снова атаковала Купрес, освободила Шуицу и Дувно и завязала бои на линии Дувно—Имотски; с конца декабря 1942 по начало января 1943 года вела наступление в Цетинской краине. Отличилась и в ходе битвы на Неретве, освободив Дрежницу и Ябланицу и атаковав Кониц. В феврале-марте 1943 года завязались особенно тяжёлые бои: основные силы дивизии были задействованы на линии Горни-Вакуф—Прозор, другая часть дивизии вела затяжные бои на Неретве. 2-я пролетарская под командованием Дапчевича форсировала Неретву в марте 1943 года и отбросила четников. Когда началось основное наступление, дивизия двинулась в направлении Чичево—Главатичево—Калиновик—Фоча и разгромила четников. Часть солдат Дапчевича ещё и вела бои в Герцеговине. На завершающих этапах битвы при помощи 1-й пролетарской 2-я дивизия переправилась через Дрину, разбила снова четников и итальянцев и освободила Северную Черногорию. Совместно с 3-й ударной в боях за Яворик и Биоко черногорцы снова разбили четников.

В мае 1943 года во время битвы на Сутьеске 2-я дивизия вела бои против 1-й горнострелковой дивизии вермахта в районе Мойковаца и Колашина, позднее образовала плацдармы у Вучево и Яворка. В боях в долине Сутьеске бригады дивизии участвовали в нападении на Кошур и обороне Баре. Во время прорыва на Зеленгоре велись тяжёлые оборонительные бои на Любином-гробе и Кошуте, а также шёл прорыв линии Фоча-Калиновик. В октябре Дапчевич был назначен уже командиром 2-го ударного корпуса НОАЮ, который стал элитным подразделением партизан. Осенью 1943 года были освобождены территории Черногории, Герцеговины и Санджака. Корпус участвовал в 1944 году в боях за Черногорию, а именно: в Лимско-Дринской, Мойковацкой и Андриевицкой операциях. В июле 1944 года Пеко назначается командиром Оперативной группы дивизий, с которой освобождает часть Сербии между реками Южная и Западная Морава. В сентябре 1944 года принимает командование 1-й армейской группой, которая участвовала в боях за Западную Шумадию и Белградской операции; под Ужице Дапчевич нанёс серьёзное поражение четникам.

С 1 января 1945 Дапчевич командует 1-й югославской армией, которая воевала на Сремском фронте и 12 апреля прорвала линию фронта. В конце войны 1-я армия заняла Славонию и Хорватию, а вместе с 3-й армией на линии Целе—Марибор разгромила отступающие немецкие войска численностью 300 тысяч человек под командованием Александра Лера.

После войны

В мае 1945 года Дапчевич назначен командиром 4-й армии и военным комендантом Истрии. В годы войны он также был членом Антифашистского вече народного освобождения Югославии и членом Президиума Черногорской антифашистской скупщины народного освобождения. С 1946 по 1948 годы учился в Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова в Москве. По возвращению из СССР вошёл в Генеральный штаб Югославской народной армии: до 1953 года он был заместителем начальника, а с 1953 по 1955 годы был начальником Генштаба. Уволился в 1955 году. Получал следующие воинское звания: в 1943 году произведён в генерал-майоры, в 1944 году — в генерал-подполковники, в 1947 году — в генерал-полковники.

В рамках гражданской деятельности Пеко Дапчевич был послом Временной и Учредительной скупщин Демократической Федеративной Югославии. Многократно избирался в Союзную скупщину и Республиканскую скупщину СР Черногории. На VII и VIII конгрессах Союза коммунистов Югославии избирался в ЦК СКЮ. Входил в Президиум Социалистического союза трудового народа Югославии, Главный комитет Союза ветеранов Народно-освободительной войны и Совет Федерации СФРЮ.

Скончался 10 февраля 1999 в Белграде. Похоронен на Новом кладбище Белграда.

Семья

Супруга — Милена Врсайков-Дапчевич, актриса театра и кино. Дети: дочь Милица и сын Вук. Брат — Владимир «Владо» Дапчевич — тоже партизанский командир; антиревизионистский критик режима Тито и СССР, лидер сербской Партии труда.

Военно-научное наследие

Автор военно-исторических и военно-теоретических работ.

Труды

• Рат у Кореји. — Београд, 1951.
• Значај и снага маневра. — Београд, 1954.
• Како смо водили рат. — Београд, 1956.
• Мале ратне приче. — Београд, 1961.
• Тактика партизанских одреда и бригада. — Београд, 1961.
• Од Пиринеја до Цетиња. — Београд, 1981.
• Казивања о Београдској операцији. — Београд, 1981.
• За Београд. — Београд, 1984.
• Огледи из Војне Мисли. — Београд, 1986.

Награды

Награждён рядом орденов и медалей, в том числе и орденом Народного героя Югославии (звание получил 22 октября 1945). В октябре 1945 года первым получил звание почётного гражданина Белграда. Награждён советскими орденами Кутузова I степени (15.10.1945) и Суворова II степени (05.09.1944).

18 сентября 2014 в память 70-летия освобождения Белграда советскими войсками на карте Белграда появился Бульвар Пеко Дапчевича.

Литература

• Залесский К. А. Кто был кто во второй мировой войне. Союзники СССР. — М., 2004.
• Енциклопедија Југославије (књига осма). „Југословенски лексикографски завод“, Загреб 1956. година.
• Војна енциклопедија (књига друга), Београд 1972. година
• "Народни хероји Југославије", 1975 

Отрывок, характеризующий Дапчевич, Пеко

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]