Дараган, Пётр Михайлович (полковник)

Пётр Михайлович Дараган
Дата рождения	15 февраля 1874(1874-02-15)
Место рождения	Минск, Российская империя
Дата смерти	23 апреля 1960(1960-04-23) (86 лет)
Место смерти	Белград, СФРЮ
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	кавалерия
Годы службы	1894-1919
Звание	полковник
Командовал	Каргопольский драгунский полк
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России
Награды и премии

Пётр Михайлович Дарага́н (1874—1960) — флигель-адъютант Е. И. В., полковник Русской императорской армии, участник Первой Мировой войны и Белого движения, последний полковой командир Каргопольского драгунского полка, белоэмигрант.

Ранние годы

Родился в дворянской семье рода Дараган. Его отец — Михаил Петрович, и дед — Пётр Михайлович, — русские военные и государственные деятели. Бабушка Анна Михайловна — известный русский педагог и детская писательница.

Военная служба

В 1894 году выпущен из Николаевского кавалерийского училища корнетом в 15-й Александрийский драгунский полк 2-й бригады 5-й кавалерийской дивизии. С 1895 года — корнет 15-го Александрийского драгунского полка.

23 августа 1895 года переведен в Лейб-гвардии Уланский полк корнетом гвардии со старшинством 8 августа 1894 года. Полковой адъютант с 17 марта 1897 года. 6 декабря 1898 года произведён в поручики со старшинством 8 августа 1898 года. В штабс-ротмистры произведён 6 декабря 1902 года со старшинством 8 августа 1902 года. Ротмистр с 8 августа 1906 года. Флигель-адъютант с 1906 года до дня отречения государя-императора. Командовал эскадроном своего полка 4 года. 6 декабря 1911 года произведён в полковники со старшинством того же дня.

Участник Первой Мировой войны, с 28 ноября 1916 по конец 1917 года — последний официально назначенный командир Каргопольского 5-го драгунского полка 1-й бригады 5-й кавалерийской дивизии. 5 марта 1917 года полк временно находился в тылу, был созван и перед конным строем полковник Дараган зачитал акт об отречении Николая II от престола. 11 марта полк присягнул Временному правительству.

Участник Гражданской войны на стороне Белого движения.

Личная жизнь

С 1919 года — в Германии, с 1920 года — в Югославии. Младший брат Иван (1885—1977) — выпускник Пажеского корпуса 1904 года, подполковник РИА, — в мае 1920 года также эмигрировал в Польшу, с 1948 года — в Аргентине.

Скончался Пётр Михайлович в 1960 году.

Награды

• Ордена Святого Станислава 3-й ст. (1901)
• Святой Анны 3-й ст. (1905)
• Святого Станислава 2-й ст. (1906)
• Святой Анны 2-й ст. (1910)
• Святого Владимира 4-й ст. (ВП 06.12.1913)
• мечи и бант к Св. Владимира 4-й ст. (ВП 26.10.1914);
• Св. Анны 4-й ст. (ВП 13.09.1915).

Иностранные ордена:

• Бухарский Серебряной Звезды 2-й ст. (1900)
• Греческий Спасителя офицерского креста (1901)
• Итальянский Короны кавалерского креста
• Болгарский «За военные заслуги» 5-й ст. (1903)
• Французский Черной Звезды 4-й ст. (1904)
• Персидский Льва и Солнца 3-й ст. (1906).

Литература

• Модзалевский В.Л. Малороссийский Родословник. Т. 1. Киев, 1908;

• Список ген-адъютантам, ген-майорам и контр-адмиралам Свиты Его Вел-ва и флигель-адъютантам по старшинству. Составлен по 20.03.1916. Пг., 1916;

• Монкевич Б. Організація регулярної армії Української держави 1918 р. // Україна в минулому. Вип. 7. Київ-Львів, 1995.

• Незабытые могилы: Российское зарубежье: некрологи 1917 - 1999. Пашков Дом: Москва, 2004-2007, в 6-ти томах.

См. также

• История Каргопольского драгунского полка
• Иван Тюленев. Через три войны — М.: Воениздат, 1972.

Отрывок, характеризующий Дараган, Пётр Михайлович (полковник)

Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.