Дарданеллы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ДарданеллыДарданеллы

</tt> </tt>

</tt>

ДарданеллыДарданеллы
Дарданеллы
тур. Çanakkale Boğazı, греч. Δαρδανέλλια
Вид на Дарданеллы с корабля.
40°13′06″ с. ш. 26°27′29″ в. д. / 40.21833° с. ш. 26.45806° в. д. / 40.21833; 26.45806 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.21833&mlon=26.45806&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 40°13′06″ с. ш. 26°27′29″ в. д. / 40.21833° с. ш. 26.45806° в. д. / 40.21833; 26.45806 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.21833&mlon=26.45806&zoom=9 (O)] (Я)
СвязываетЭгейское море, Мраморное море
СтранаТурция Турция
Разделяетп-ов Галлиполи и северо-западное побережье Малой Азии
Ширина1,2-6 км
Длина61 км
Наибольшая глубина103 м

Дардане́ллы или Геллеспо́нт (лат. Hellespontus — устаревшее, древнегреческое название; тур. Çanakkale boğazı, Чанаккале — турецкий город на берегу пролива) — обобщающее название нескольких проливов, узкостей, участков в один пролив между европейским полуостровом Галлиполи (Турция) и северо-западом Малой Азии. Длина пролива составляет 65 километров, ширина — от 1,3 до 6 километров. Средняя глубина составляет 50 метров. Минимальная глубина судоходной части 29 м.

В Дарданеллы входят:

  • Пролив Галата — сужающийся вход с Мраморного моря;
  • Узкость (пролив) Гелиболу — напротив города Гелиболу;
  • Пролив Галлиполи;
  • Пролив Кызкалеси;
  • Узкость Нагара Кале (иногда просто Нагара или Кале) — колено, изгибающее Дарданеллы в середине приблизительно на 90 градусов у мыса Нагара Кале;
  • Пролив Эджеабат — между мысом Нагара Кале и Чанаккале, на побережье город Эджеабат;
  • Узкость Чанаккале — у выступающего мыса города Чанаккале;
  • Участок пролива с заливом Сари Сиглар;
  • Узкость Кепез — у мыса Кепез Бурну;
  • Участок пролива между мысами Кум-Кале и Кепепз Бурну с несколькими заливами;
  • Узкость Кум-Кале — вход с Эгейского моря у мыса Кум-Кале.




Название

Происходит от древнего народа дарданы, союзника троянцев.

Положение

Пролив соединяет Эгейское море с Мраморным морем, а в паре с Босфором — с Чёрным морем. В древности Дарданеллы назывались Геллеспонт. Название «Геллеспо́нт» греч. Ἑλλήσποντος (букв. «море Геллы») пролив, согласно древнегреческому мифу, получил в честь Геллы — дочери орхоменского царя Атаманта и Нефелы, сестры-близнеца Фрикса. Современное название происходит от города Дардания, располагавшегося на горе Ида.

История

В античности главным городом на проливе был Абидос. После перехода азиатского берега к туркам1352 году) его место занял портовый город Чанаккале.

По договору 1841 года только турецким военным кораблям разрешалось проходить Дарданеллы. В ходе Первой Балканской войны греческий флот дважды нанёс поражение турецкому при входе в проливы в результате сражения у Элли (16 декабря 1912 года) и сражения при Лемносе (18 января 1913 года), после чего турецкий флот не решился более выйти из Дарданелл. Во время Первой мировой войны за стратегически важные Дарданеллы шли тяжёлые бои между Турцией и Антантой.

См. также

Напишите отзыв о статье "Дарданеллы"

Литература

  • Уляницкий В. А. [www.runivers.ru/lib/book3066/9674/ Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII веке]. — М.: Тип. А. Гатцули, 1883. — 721 с.

Ссылки

  • [www.panoramio.com/user/760796/tags/Dardanellen Panoramio — Фотографии от ---=XEON=--- > Dardanellen]


Отрывок, характеризующий Дарданеллы

– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]