Дарканбаев, Темирбай Байбусынович

Темирбай Дарканбаев
Темірбай Дарқанбаев
Дата рождения:	24 октября 1910(1910-10-24)
Место рождения:	Кустанайский уезд, Тургайская область, Российская империя
Дата смерти:	13 августа 1987(1987-08-13) (76 лет)
Место смерти:	Алма-Ата, КазССР, СССР
Научная сфера:	биология
Учёная степень:	доктор биологических наук
Награды и премии:

Темирба́й Байбусы́нович Дарканба́ев (каз. Темірбай Байбосынұлы Дарқанбаев; 1910—1987) — биохимик, доктор биологических наук (1953), профессор (1953), академик АН Казахской ССР (1958), заслуженный деятель науки Казахской ССР (1954). Член КПСС с 1941 года.

Биография

Окончил Московский государственный университет в 1936 году. В 1936-1937 годах работал преподавателем в Казахском государственном университете имени С. М. Кирова. В 1938-1941 годах — аспирант Института биологии АН СССР, в 1941-1943 годах — старший научный сотрудник лаборатории биохимии Казахского филиала АН СССР, в 1943—1946 — проректор, в 1946-1970 годах — заведующий кафедрой, в 1955-1961 годах — ректор КазГУ имени С. М. Кирова. В 1972-1983 годах — член президиума, академик-секретарь отделения биологических наук АН Казахской ССР. В 1983-1986 годах — заведующий лабораторией Института молекулярной биологии и биохимии АН Казахской ССР.

Автор более 230 научных трудов (в том числе 2 монографии и 2 учебника), имел 2 авторских свидетельства. Основные научные труды посвящены изучению биохимии зерновых культур, исследованию белков, углеводов, ферментов, витаминов, минерального состава зерна пшеницы.

Депутат Верховного Совета Казахской ССР 4-5-го созывов. Награждён орденом Ленина, другими орденами и медалями.

Сочинения

• Дарканбаев Т. Б. Биохимическая характеристика яровых пшениц Казахстана в связи с их технологическими качествами, Алма-Ата, 1955.
• Дарканбаев Т. Б. Микробиология және вирусология негіздері, Алма-Ата, 1976 (Основы микробиологии и вирусологии).
• Дарканбаев Т. Б. Минеральный состав пшениц Казахстана, Алма-Ата, 1976.

Отрывок, характеризующий Дарканбаев, Темирбай Байбусынович

«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.