Даровое
| Даровое | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1974 |
| Местонахождение | Московская область, Зарайский район, д. Даровое, д.1 |
| Сайт | [museumzaraysk.ru araysk.ru] |
Даровое — усадьба, в которой провёл детские годы великий русский писатель Фёдор Достоевский. Расположена в деревне Даровое Зарайского района Московской области. В усадебном доме размещена экспозиция музея «Зарайский кремль»[1]. Усадебный комплекс имеет статус объекта культурного наследия федерального значения[2].
Усадьбу в сельце Даровое Тульской губернии отец писателя, Михаил Андреевич Достоевский, приобрёл в 1831 году[1]. Брат Фёдора Достоевского так описывал усадьбу:
|
Местность в нашей деревне была очень приятная и живописная. Маленький плетневый, связанный глиною на манер южных построек, флигелек для нашего приезда состоял из трех небольших комнаток и был расположен в липовой роще, довольно большой и тенистой. Роща эта через небольшое поле примыкала к березовому леску, очень густому и с довольно мрачною и дикою местностью, изрытою оврагами. Лесок этот назывался Брыково. Лесок Брыково с самого начала очень полюбился брату Феде, так что впоследствии в семействе нашем он назывался Фединою рощею... | 
|
В 1832 году в Даровом случился пожар, уничтоживший большинство построек. После этого Достоевские построили деревянный флигель, где стали жить всей семьёй. Семья Достоевских как правило приезжала в усадьбу на лето, в 1832—1836 годах там проводил время Фёдор Достоевский. В 1839 году в Даровом при до конца не выясненных обстоятельствах скончался отец писателя, Михаил Андреевич. Согласно официальной версии, смерть наступила от апоплексического удара, но ходили слухи, что его убили крепостные крестьяне[2].
После смерти родителей писателя усадьба перешла к младшему брату Фёдора, Андрею Михайловичу, а затем и к его детям. В 1877 году Фёдор Достоевский уже в зрелом возрасте вновь посетил усадьбу[1].
В 1920-х годах усадебный дом в Даровом был приспособлен под сельскую библиотеку. Вещи Достоевского были перевезены в Москву в первый музей писателя на Божедомке. В 1955 году в Даровом открылась «комната Достоевского». В 1974 году Даровое стало музеем республиканского значения. С 1990 года Даровое является отделом музея «Зарайский кремль». Экспозиция музея посвящена периоду пребывания Достоевских в усадьбе[1]. В комплекс усадьбы входит флигель, старые крестьянские дома, приусадебная роща, кладбище и пруд[2].
25 ноября 2014 года в Даром (лагере волонтёров) случился пожар. Сгорело имущество и домики. В настоящее время идёт сбор средств на восстановление.
Напишите отзыв о статье "Даровое"
Примечания
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 5010119000 |
- ↑ 1 2 3 4 [www.md.spb.ru/dostoevsky/other_museums/Darovoe/?more Усадьба Ф. М. Достоевского в д. Даровое]. md.spb.ru. Проверено 25 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BqdIBdGg Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
- ↑ 1 2 3 Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=5010119000 № 5010119000] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено 2012-09-24
Ссылки
- [museumzaraysk.ru Официальный сайт музея]
- [darovoe.ru Сайт НП «Заповедное Даровое»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Даровое
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
