Дарфурский конфликт

Дарфурский конфликт
Карта боевых действий по состоянию на 6 июня 2016 года
Дата	25 февраля 2003 — н.в.
Место	Дарфур, Судан
Причина	Межэтнические противоречия
Итог	Конфликт продолжается</br> Косвенные последствия: Вторая гражданская война в Чаде
Противники
Судан Судан: Вооружённые силы «Джанджавид» Дарфурские повстанцы: «Движение за справедливость и равенство» «Суданское освободительное движение» «Движение освобождения и справедливости» Другие группировки Предположительная поддержка:</br> Чад Чад</br> Эритрея Эритрея</br> Ливия Ливия (до 2011) Африканский союз / ООН Объединённая африканская миссия в Судане (2004—2007) ЮНАМИД (с 2007)
Командующие
Омар аль-Башир</br> Абдель Рахим Мухаммед Хусейн</br> Ахмед Харун</br> Муса Хилал Халил Ибрагим † </br> Джибрил Ибрагим </br> Минни Аркои Миннави</br> Абдул Вахид Ан-Нур Мартин Лютер Агвай
Силы сторон
неизвестно неизвестно 19 548 (2013)
Потери
неизвестно неизвестно 168 убитых
Общие потери
около 300 000 погибших (по оценке ООН) по другим оценкам от 178 258 до 461 520 погибших

Дарфурский конфликт, война в Дарфуре — межэтнический конфликт в Судане, вылившийся в вооружённое противостояние между центральным правительством, неформальными проправительственными арабскими вооружёнными отрядами «Джанджавид» и повстанческими группировками местного негроидного населения.

Предпосылки

Регион Дарфур населяют представители различных народностей, которые в принципе можно объединить в две группы — чернокожие африканцы и арабские племена, населяющие регион примерно с XIII века. И те, и другие исповедуют ислам, однако отношения между двумя этническими группами на протяжении многих веков отличались напряжённостью и приводили к регулярным вооружённым столкновениям. Вплоть до XX века Дарфур представлял собой центр работорговли, причём чернокожие и арабские работорговцы соперничали друг с другом при осуществлении набегов на соседний Бахр-эль-Газаль для захвата рабов и последующей перепродажи в прибрежные районы Африки. Этнические группы конфликтовали между собой и в отношении ограниченных земельных и водных ресурсов. В конце ХХ в. пустыня стала поглощать ранее пригодные к обитанию земли, заселенные арабами-кочевниками, и те стали мигрировать на юг, что привело к обострению межэтнических отношений.

Поводом к современному конфликту стало соглашение между Хартумом и повстанцами Юга о разделе доходов от добычи нефти. Чернокожее население Дарфура считает, что в соглашении не были учтены их экономические интересы.

Конфликт

В 2003 году против правительства Судана выступили две военизированные группировки: «Фронт освобождения Дарфура», позднее переименованный в Суданское освободительное движение (SLM/СОД), и «Движение за справедливость и равенство» (JEM). СОД состояло в основном из народностей фур, загава и масалитов и её боевые формирования действовали в основном в районе границы с Чадом. Движение за справедливость и равенство в свою очередь состояло в основном из числа бывших сторонников исламистского лидера Хасана аль-Тураби.

25 февраля отряды СОД захватили окружной центр Голо вблизи границы с Чадом, а 4 марта её отряды попытались захватить Эль-Фашер, но были отброшены правительственными войсками. 6 сентября правительство и СОД при посредничестве Чада подписали соглашение о прекращении огня, договорившись начать полномасштабные переговоры по урегулированию конфликта. Однако вскоре руководство СОД обвинило правительство в срыве соглашения. Власти перебросили в Дарфур крупные военные подкрепления, широко применяя против повстанцев военную авиацию. Власти Судана задействовали ополчение из местных арабоязычных кочевников «Джанджавид» («дьяволы на конях»), которые регулярно совершали нападения на чернокожих жителей, сжигая при этом целые деревни и совершая другие виды насилия. Боевики Джанджавид изгоняли чёрные племена для захвата сельскохозяйственных земель, но после открытия месторождений нефти в южном Дарфуре в 2005 году главной их целью стало создание «этнически зачищенных» зон вокруг нефтяных месторождений.

Вооружённый конфликт в Дарфуре вызвал массовый поток беженцев. По данным Верховного комиссара ООН по делам беженцев, только в декабре 2003 года в соседний Чад бежали до 30 тыс. человек, а к середине февраля 2004 года в соседнюю страну бежало от 110 до 135 тыс. человек.

В ходе боевых действий арабские деревни оставались нетронутыми, тогда как деревни, населённые чернокожими суданцами, сжигались дотла.

В феврале 2004 года правительство после захвата города Тине на границе с Чадом объявило о своей победе над восставшими, однако повстанцы утверждают, что они сохраняют контроль над сельскими районами.

Обе стороны в конфликте обвиняли друг друга в серьёзных нарушениях прав человека, включая массовые убийства, изнасилования и грабежи мирных жителей. Чаша весов уже вскоре склонилась в пользу лучше вооружённых отрядов «Джанджавид». К весне 2004 года несколько тысяч человек — в основном чернокожих — были убиты, и примерно миллиону пришлось покинуть свои дома, что вызвало серьёзнейший гуманитарный кризис. Кризис принял международные масштабы, когда более ста тысяч беженцев, преследуемые отрядами «Джанджавид», хлынули в соседний Чад, что привело к столкновениям между «Джанджавид» и чадскими пограничниками.

События 2004 года

Ещё в 2004 году генеральный секретарь ООН (в то время Кофи Аннан) предупредил мировую общественность о реальной опасности геноцида в Дарфуре. Наблюдатели^[кто?] сравнивали действия «Джанджавид» с резнёй в Руанде, а применяемые ими методы — с этническими чистками в Югославии. В то же время удалённость зоны конфликта крайне затрудняла возможность доставки гуманитарной помощи сотням тысяч пострадавших.

В начале июля 2004 года регион посетили Кофи Аннан и госсекретарь США Колин Пауэлл. Африканский союз и Европейский союз направили представителей для наблюдения за прекращением огня, соглашение о котором было подписано в апреле 2004.

30 июля 2004 года Совет Безопасности ООН принял резолюцию по кризису в Дарфуре, обязывавшую правительство Судана в течение 30 дней разоружить отряды «Джанджавид».

Лига арабских государств (ЛАГ) потребовала предоставить Судану более длительный срок и предупредила, что Судан не должен превратиться в ещё один Ирак. ЛАГ категорически отвергала любое вмешательство в зону военного конфликта.

23 августа 2004 года в столице Нигерии Абудже начались многосторонние переговоры по урегулированию дарфурского кризиса с участием представителей дарфурских повстанческих группировок («Суданская освободительная армия» и движение «Справедливость и равенство»), суданского правительства и действующего председателя Африканского союза президента Нигерии Олусегуна Обасанджо.

Встреча проходила под эгидой Африканского союза при участии Лиги арабских государств, а также Эритреи, Ливии, Уганды, Чада и Мали. Переговоры результатов не дали.

25 августа 2004 Еврокомиссия объявила о выделении Судану гуманитарной помощи на сумму €20 млн для преодоления кризиса в Дарфуре. Около €15 млн предоставлено на покупку продовольствия и медикаментов беженцам, остальные €5 млн выделялись миротворческим организациям, действующим на территории Дарфура. С января по август 2004 Еврокомиссия выделила Судану €104 млн гуманитарной помощи.

18 сентября 2004 Совет Безопасности ООН принял резолюцию о событиях в Судане, которая потребовала от властей страны оказать давление на боевиков, убивающих мирное население в Дарфуре. СБ ООН потребовал от Судана более активно сотрудничать с Африканским союзом в урегулировании конфликта. В Дарфуре к этому времени находилось 80 инспекторов и 300 военнослужащих из различных африканских стран (в основном из Нигерии). ООН потребовала от Судана значительного увеличения контингента Афросоюза в Дарфуре.

Обозреватели отмечали неслучайность того, что резолюция увязывала проблему геноцида в Дарфуре с нефтью. Сам кризис разгорелся буквально сразу после того, как в этой части страны были обнаружены колоссальные запасы нефти. Её разработкой занимаются французские и китайские нефтяные компании, поэтому Франция и Китай поддерживают в ООН суданские власти, а США их не поддерживают.

Суданское правительство объявило обсуждение кризиса в ООН вмешательством в свои внутренние дела и «попыткой США развязать агрессию против Судана».

18 октября 2004 в Триполи (Ливия) состоялся саммит с участием делегаций Ливии, Судана, Чада, Египта и Нигерии, а также представителей двух повстанческих группировок Дарфура, где была предпринята попытка урегулировать кризис силами африканцев и избежать применения к Судану международных санкций.

Судан предложил «провести децентрализацию власти» в провинции, создав органы местного самоуправления. Судан также объявил о согласии значительно увеличить военный контингент Африканского союза в Дарфуре — с 465 человек до 4,5 тыс. Однако, как заявил позднее председатель Африканского союза Олусегун Обасанджо, количество войск будет увеличено лишь до 3,3 тыс. человек и не ранее начала ноября 2004 года. Для содержания военного контингента в Дарфуре ЕС выделил $220 млн

На саммите в Ливии участники договорились, что проблему Дарфура нужно решать без вмешательства международного сообщества.

5 мая 2006 года в Абудже (Нигерия) между правительством Судана и Суданским освободительным движением (СОД) было подписано мирное соглашение.

Вечером 29 сентября 2007 года более чем 1000 вооружённых боевиков Суданской освободительной армии напали на военную базу африканских миротворцев Хасканита и, после многочасового боя, захватив находившееся на базе оружие, они сожгли её дотла. В результате этого нападения погибли десять миротворцев, семь из которых были из Нигерии. Движение за равенство и справедливость, в свою очередь, обвинили в инциденте непосредственно правительственные войска. Вслед за этим суданская армия взяла город Хасканита, после чего он был полностью сожжён.

События 2007 года

• В июле 2007 в Совет Безопасности ООН поступил разработанный Францией, Великобританией и Ганой проект резолюции о создании 26-тысячного контингента войск ООН для отправки в Дарфур. Контингент предлагалось сформировать ООН и Африканским союзом (АС).(см. ЮНАМИД)

• В стране уже находится 7-тысячный корпус военнослужащих Объединённой африканской миссии в Судане. Желание принять участие в миротворческой операции высказали КНР и Россия.
• Бой при Эль-Генейне — повстанцы из JEM разгромили колонну суданской армии.

Количество жертв конфликта оценивается уже примерно в 400 тыс. человек. Ещё 2 млн остались без крова. Международный Комитет Красного Креста, одна из немногих гуманитарных организаций, работающих за пределами городских поселений и лагерей для перемещенных лиц, оказывает помощь более чем полумиллиону жителей сельских районов и представителям кочевых сообществ. Операция МККК в этой стране остается [www.icrc.org/web/rus/siterus0.nsf/htmlall/sudan второй по масштабам гуманитарной операцией МККК в мире].

1 марта 2012 года Международный уголовный суд выдал ордер на арест министра обороны Судана М. Хусейна по обвинению в совершении военных преступлений и преступлений против человечности в Дарфуре в 2003—2004 годах.

Роль Китая и России

Согласно ежегоднику СИПРИ, с 2001 по 2007 год основным сторонником суданского военного правительства являлись Россия и Китай. Так, в 2004 году на долю России пришлось 99 % от общего числа военных закупок Судана — 297 миллионов долларов. Согласно тем же данным, Россией было поставлено Судану в 2006 году 41 %, а в 2007 году 96 % оружия и боеприпасов, на общую сумму в 54 миллиона долларов. Однако Китай и Россия эти обвинения в нарушении эмбарго ООН на продажу оружия участникам Дарфурского конфликта отвергли. Представитель Судана в ООН также назвал эти обвинения необоснованными.

См. также

• Чадско-суданские отношения

Ссылки

• [genocide.ru/lib/genocides/darfur.htm Геноцид африканского населения в Дарфуре]
• [www.icrc.org/web/rus/siterus0.nsf/html/sudan-press-article-120607 Дарфур: хроника объявленной смерти]
• [www.modernarmy.ru/article/21 Конфликт в Чаде (2009)]
• [smysl-project.ru/2007-15/smysl_2007-15_106-108.pdf Перетягивание Судана («Смысл», №15, 2007 г.)] PDF (435 Кбайт) — о конфликте в Дарфуре и о ситуации в Судане в целом

Отрывок, характеризующий Дарфурский конфликт

– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.