Дарьев, Григорий Никитович

Григорий Никитович Дарьев
Дата рождения	20 декабря 1919(1919-12-20)
Место рождения	Молдавия
Дата смерти	19 марта 1998(1998-03-19) (78 лет)
Место смерти	Молдавия
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Григорий Никитович Дарьев (20.12.1919 — 19.03.1998) — командир отделения разведывательного взвода 289-го гвардейского стрелкового полка, гвардии сержант.

Биография

Родился 20 декабря 1919 года в селе Шипка Григориопольского района. Молдаванин. Работал в колхозе.

В Красной Армии с 1939 года. На фронте в Великую Отечественную войну с июня 1941 года.

Командир отделения разведывательного взвода 289-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант Дарьев в ночь на 24 ноября 1944 года, выполняя задание по разведке позиций противника в районе населённых пунктов Курозвенки, Сташув, обнаружил расположения минных полей противников и проходы в них, подполз к вражеской траншее и забросал её гранатами. Захватил «языка». При возвращении с задания был ранен, но продолжал выполнять боевую задачу.

Приказом командира 97-й гвардейской стрелковой дивизии от 29 ноября 1944 года за успешное выполнение заданий командования гвардии сержант Дарьев награждён орденом Славы 3-й степени.

Ночью 5 декабря 1944 года у населённого пункта Яблонице проник во вражескую траншею и захватил в плен гитлеровца, который дал ценные сведения о передислокации войск.

Приказом по 5-й гвардейской армии от 16 января 1945 года гвардии сержант Дарьев награждён орденом Славы 2-й степени.

10 февраля 1945 года близ населённого пункта Швойка, 18 километров юго-восточнее города Бреслау, наступавшие батальоны были встречены сильным огнём противника и залегли. По приказу командира полка разведчики с фланга проникли в населённый пункт и нанесли по фашистам внезапный удар. Гвардии сержант Дарьев во главе отделения первым ворвался на окраину и противотанковой гранатой уничтожил станковый пулемёт с расчётом, бивший из подвала кирпичного дома. Это дало возможность одному из батальонов возобновить атаку. Советские воины ворвались в населённый пункт и овладели им. Дарьев, наступая вместе со стрелками, из автомата скосил девять солдат и офицера противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за мужество, отвагу и героизм, , гвардии сержант Дарьев Григорий Никитович награждён орденом Славы 1-й степени.

В 1946 году гвардии старшина запаса Дарьев вернулся на родину. Работал трактористом, шофёром в колхозе имени Ленина Григориопольского района. Скончался 19 марта 1998 года. Похоронен на сельском кладбище села Шипка Григориопольского района.

Награждён орденами Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, Отечественной войны 1-й степени, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11135 Григорий Никитович Дарьев]. Сайт «Герои Страны». Проверено 25 августа 2014.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Рощин И. И. Солдатская слава. Книга 6. М., 1982

Отрывок, характеризующий Дарьев, Григорий Никитович

На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.