Дар аль-ислам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Дар аль-исла́м (араб. دار الإسلام‎ — территория ислама‎) — традиционное мусульманское название территорий, где действует мусульманский религиозный закон и где политически господствуют мусульмане. Противоположность Дар аль-исламу является Дар аль-куфр (территория неверия) или Дар аль-харб (территория войны). Данный термин не является каноническим, так как не упоминается в Коране и Сунне пророка Мухаммеда, и впервые был использован основателем ханафитского мазхаба имамом Абу Ханифой[1]. Дар аль-ислам может быть населён немусульманами, к«оторые попадают под классификацию ахль аз-зимма»[2].

Ханафитская правовая школа права считает, что территория завоёванная неверующими может оставаться Дар аль-исламом, пока судья (кади) судит по исламским законам, а мусульмане и зимми защищены. По мнению большинства юристов, если на исламской территории исламское право заменяется немусульманским, то оно становится территорией войны[3]. В колониальный период обсуждался статус колонизированных территорий. Индийские мусульмане утверждали, что Британская Индия была частью Дар аль-харб и мусульмане обязаны вести джихад против англичан. Исламские богословы считали Дар аль-харбом колонизированный Алжир и возникла дискуссия об обязанности выезда (хиджры) в Дар аль-ислам[4].

В настоящее время термин «„дар аль-ислам“ употребляется также по отношению к светским государствам, населённых преимущественно мусульманами»[5].



См. также

Напишите отзыв о статье "Дар аль-ислам"

Примечания

  1. [www.islamnews.ru/news-6039.html Исламская политика глазами известных ученых]. islamnews.ru (5 июля 2006). Проверено 13 декабря 2013.
  2. Ньюби, 2007, с. 81.
  3. [www.oxfordislamicstudies.com/article/opr/t125/e490?_hi=1&_pos=1 Dar al-Harb]. Oxford Islamic Studies Online. Проверено 13 декабря 2013.
  4. [www.oxfordislamicstudies.com/article/opr/t125/e491 Dar al-Islam]. Oxford Islamic Studies Online. Проверено 13 декабря 2013.
  5. Гогиберидзе, 2009, с. 47.

Литература


Отрывок, характеризующий Дар аль-ислам

– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.