Датская кампания Карла XII

Датская кампания
Основной конфликт: Великая Северная война
Дата	март — август 1700
Место	Гольштейн, Зеландия (ныне Дания, Германия)
Итог	капитуляция Дании
Противники
Швеция Швеция Дания Дания
Командующие
Карл XII Фредерик IV Датский
Силы сторон
~ 15 тыс. чел. ~ 20 тыс. чел.
Потери
неизвестно неизвестно

Датская кампания 1700 года —— кампания шведского короля Карла XII по принуждению датского короля Фредерика IV к выходу из войны, имевшая место в начале Великой Северной войны.

Предыстория

В череде территориальных войн, проходивших на протяжении XVII века между Швецией и Данией, последняя потеряла значительную часть земель, в том числе области, контролирующие пролив между Ютландским и Скандинавским полуостровами. Попытка короля Кристиана V вернуть Дании область Сконе в 1675 году успехом не увенчалась.

Новый виток противостояния этих государств был спровоцирован намерениями Карла XI, короля Швеции, ослабить позиции Дании в Европе. С этой целью в союзное Швеции герцогство Гольштейн на стыке Ютландского полуострова и материковой Европы в 1697 году была введена 5-тысячная шведская армия и началось строительство оборонительных сооружений.

В 1699 году по инициативе Дании был заключен военный договор между государствами, имеющими к Швеции территориальные претензии. В договоре участвуют король Дании и Норвегии Фредерик IV и русский царь Пётр I, позднее к ним присоединяется Август II, курфюрст Саксонии и король Польши. Перспективы войны виделись широкими — юный шведский король, Карл XII, серьёзно не воспринимался, вмешательство других государств в войну на стороне Швеции считалось маловероятным.

В соответствии с договором война была начата Саксонией и Данией в 1700 году.

События

Первоочередной целью войны датчане поставили захват шведских областей в материковой Европе. В марте 1700 года 16-тысячная датская армия во главе с Фредериком IV Датским вторглась в Гольштейн. Датчане взяли крепость Гузум и осадили Тоннинген. После оккупации Гольштейна был запланирован захват Померании.

Карл XII неожиданно для противников получил поддержку от Великобритании и Голландии. 24 июля (4 августа) 1700 года его армия, поддерживаемая англо-голландской эскадрой под командованием адмирала Рука, высадилась на остров Зеландию у Гумлебека (в 10 километрах севернее Копенгагена) и осадила столицу Дании Копенгаген.

Столь серьёзная крепость как Копенгаген, могла защищаться очень долго. Но она оказалась не подготовленной к обороне. Десантной армии Карла XII, численностью 15 000 человек, датчане могли противопоставить не более 4000 солдат, а датский флот был заблокирован в гавани основной частью шведской эскадры. Карл XII пригрозил полностью разрушить город, если датчане откажутся подписать мир на его условиях. Датчане этому требованию уступили.

7 (18) августа 1700 года (8 августа по шведскому календарю) в Травендале между Швецией и Данией был подписан мирный договор, по которому последняя отказывалась от союза с Саксонией, признавала независимость герцогства Гольштейн и обязывалась уплатить Швеции издержки датской кампании.

Итоги

Таким неожиданным, но эффективным ходом Карл XII вывел из войны (на 9 лет) одного из противников.

Через 12 дней после капитуляции Дании, 19 (30) августа (20 августа по шведскому календарю), войну Швеции объявила Россия.

Через месяц после капитуляции Дании, 15 сентября, Август II, курфюрст саксонский и король польский, перед угрозой направлявшейся в Лифляндию шведской армии, снял длившуюся около 7 месяцев осаду Риги и отошел в Польшу.

Таким образом, шведская армия, считавшаяся сильнейшей армией Европы, к концу 1700 года осталась «один на один» против армии Петра I, осадившей в начале осени крепость Нарву.

См. также

• Датско-шведские войны

Литература

• Николаев В. В. [www.ostu.ru/personal/nikolaev/northwar.html Северная война 1700—1721 гг.].

Отрывок, характеризующий Датская кампания Карла XII

Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.