Датское Соединённое королевство

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Датское Соединённое королевство (Датский: det danske rige), или Объединённое королевство[1] (Датский: rigsfællesskabet; фарерский: ríkisfelagsskapurin; гренландский: naalagaaffeqatigiit) — официальное обозначение объединения[2][1] между континентальной Данией и её двумя заморскими регионами, Фарерскими островами и Гренландией, которые вместе составляют Королевство Дания.

Датское королевство по своей природе является суверенным унитарным государством. Фарерские острова и Гренландия являются владениями датской монархии начиная с 18-го века. Однако поскольку эти регионы имеют свою отдельную культурную и историческую идентичность, эти части государства обладают обширной автономией, и местная власть имеет широкие законодательные и административные полномочия.[3]

Согласно конституции Дании, все вопросы внешней политики для всех частей королевства решаются датским правительством. Фарерские острова получили автономию в 1948 году, Гренландия — в 1979. Самоуправление в Гренландии было расширено ещё больше в 2009 г., и теперь датское правительство практически не имеет никакого влияния над внутренними делами Гренландии.





Конституционность

Уникальное положение внутренних дел Дании обусловлено принципом «Единства Королевства».[4] Этот принцип берёт своё начало в Статье 1 конституции Дании, где провозглашается, что законы конституции имеют своё действие на всей территории государства.[5] Конституция постановляет, что суверенитет принадлежит исключительно верховным властям королевства (датскому правительству и парламенту). Фарерское или гренландское самоуправление не может регулироваться посредством международных договоров, порядок его осуществления может быть установлен только датскими законами; датский парламент (Фолькетинг) делегирует определённую часть своей компетенции местным властям.[6]

Официальный язык в Дании — датский, и органы государственного управления располагаются в Дании. Парламент Датского королевства, который насчитывает 179 членов, находится в столице, Копенгагене. Двое депутатов парламента избираются в Гренландии, ещё двое — на Фарерских островах; остальные 175 депутатов избираются в самой Дании. Правительственные министерства находятся в Копенгагене, вместе с Верховным судом.

Делегирование полномочий

В целом, принцип «Единства Королевства» определяет положение Дании как объединённого суверенного государства, составные части которого имеют равное между собой положение. Деволюция отличается от федерализма тем, что делегирование полномочий регионам находится во власти центрального правительства, и таким образом государство, с юридической точки зрения, остаётся унитарным.

Согласно условиям Договора о Самоуправлении, решение политических вопросов входит в компетенции фарерских и гренландских властей. Они так же осуществляют контроль над выполнением указаний общенационального правительства, имеют законодательные полномочия в определенных сферах общественной деятельности, и несут экономическую ответственность за свои решения. Датское правительство ежегодно выделяет субсидии этим регионам чтобы покрывать их расходы. «Закон о самоуправлении Фарерских островов» от 1948 года определяет порядок осуществления самоуправления. Закон гласит: «…На Фарерских островах располагается самоуправляющаяся община внутри Датского государства.»[7] Согласно ему формируются органы местного самоуправления (Landsstýrid), а так же фарерский парламент, Лёгтинг. Что более важно, этот закон также конкретно определяет рамки власти, которая передаётся от датского правительства: образование местного правительства и решение вопросов муниципального уровня; налогообложение; контроль над общественными службами, включая полицию и городское планирование; различные социальные услуги, в том числе предоставление жилья; начальное и среднее образование; архивы, библиотеки, музеи; сельскохозяйственная деятельность и рыбный промысел; культурные и развлекательные программы и многое другое.[7] Раньше Фарерские острова имели статус датского округа (amt); Закон о Самоуправлении упразднил должность Amtmand (Губернатора округа) и заменил её Rigsombudsmand (Верховный Комиссар правительства Дании).[7] Самоуправление было расширено в законе от 2005 года, где постановлялось, что правительство Фарерских островов является «равной стороной» правительства Дании.

«Закон о самоуправлении Гренландии», принятый в 1978 году, имеет в основном то же самое содержание, что и «Закон о самоуправлении Фарерских островов». Согласно ему в Гренландии создаётся местное правительство и парламент. Органы самоуправления решают вопросы в таких сферах, как: рыбный промысел и сельское хозяйство, система социального обеспечения, защита окружающей среды и многое другое, что непосредственно связано с жизнью гренландцев.[8]

21 июня 2009 года Гренландия получила право на самоопределение и теперь её правительство ответственно за судебную систему, работу полиции, контроль над природными ресурсами, а также имеет некоторую ограниченную возможность проводить внешнюю политику. Гренландцы также были признанным отдельным народом по международному праву. И Гренландия теперь описывается как «самоуправляющаяся область», поскольку местное правительство обладает значительными властными полномочиями.

Тем не менее, существует определённый список полномочий, которые не могут быть переданы этим двум регионам: изменение конституции, внешняя политика, оборона государства, верховный суд, вопросы, связанные с гражданством, денежно-кредитная политика. Кроме того, фарерский и гренландский парламенты подчинены Фолькетингу, где оба региона представлены двумя депутатами от каждого.

Правовое положение

Регионы королевства иногда называют автономными государственными образованиями. В Гренландии власть органов самоуправления была расширена в 2009 году в Законе о самоуправлении Гренландии, в котором гренландцы признавались в качестве отдельного народа по международному праву. Фарерские острова также постепенно получали всё большую автономию начиная с Закона о самоуправлении, принятого в 1948 году. В соглашении, заключенном между Данией и Фарерскими островами в 2005 году, утверждается, что «этот закон основывается на договорённости между правительствами Фарерских островов и Дании, которые являются равными сторонами». Несмотря на принцип единства среди этих трёх областей, некоторые эксперты называют Датское королевство федерацией или особенной, своеобразной правовой конструкцией. По мнению фарерского политолога Боги Элиасена, Королевство Дания — это не унитарное государство, «но структура с некоторыми элементами федерации, где власть поделена между территориальными субъектами». Фредерик Харнхофф, датский судья, увтерждает, что Дания «не является федерацией (поскольку отсутствует соответствующий договор), но также это и не конфедерация»

Международное сообщество

Раньше большинство вопросов, связанных с внешней политикой, решались исключительно правительством Дании от лица всего королевства, однако с недавних пор Фарерские острова и Гренландия укрепили свою роль в этой сфере. Представители от этих двух регионов входят в датские дипломатические делегации и принимают участие в обсуждении некоторых международных вопросов, например, права на рыбную ловлю. Представители от Гренландии также принимали участие в процессе принятия нового договора между Данией и США по поводу размещения авиабазы Туле, которая располагается на северо-западе острова.

Всё королевство является членом ООН, НАТО, ОЭСР и ВТО. Фарерские острова и Гренландия являются ассоциированными членам Северного совета по своему праву автономных территорий королевства. Хотя Дания и входит в Европейский союз, обе территории имеют особый статус и остаются вне ЕС. Гренландия вступила в ЕС как часть Дании в 1973, но после проведения референдума в 1985 году покинула его. Этот выход стал возможен благодаря тому, что в 1979 г. в Гренландии было введено самоуправление.

Согласно Закону о самоуправлении Фарерских островов, «фаререц» — это подданный Дании и постоянный житель Фарерских островов.[7] Правительство Дании оформляет особые паспорта для граждан, живущих на Фарерских островах и на Гренландии, хотя жители этих регионов также имеют право выбрать обычный датский паспорт. Этот же самый закон постановляет, что на фарерских паспортах слова Føroyingur (фарерский) и Føroyar (Фарерские острова) должны идти после слов Dansk (датский) и Danmark (Дания).[7]

Регионы и население

Размер населения и площадь территорий значительно разнятся между собой. Хотя площадь Гренландии составляет более двух миллионов квадратных километров (это самый большой остров в мире), там, по данным 2011 года, живёт всего лишь 57 695 человек, а это примерно лишь сотая часть от всего населения Дании. Фарерские острова занимают небольшую площадь и население их также невелико.

Неравное распределение населения между бывшими колониями и материковой Данией обуславливает главенствующую позицию, которая занимает сама Дания в королевстве. Если посчитать площадь всей страны в целом, то она станет двенадцатым по территории государством в мире, ту же самую позицию занимает Гренландия сама по себе.

Страна Законодательный

орган

Размер территории Население
км²  % Численность

(2015)

 % Плотность

(на км²)

Дания Фолькетинг 43,094 1.95 5,659,715 98.11 131
Фарерские острова Лёгтинг 1,399 0.06 48,724 0.87 35
Гренландия Ландстинг 2,166,086 97.99 55,984 1.02 0.026
В целом Фолькетинг 2,210,579 100 5,764,423 100 2.6

Терминология

Hjemmestyre
Означает «самоуправление». Указывает на наличие автономной администрации (присутствует и на Гренландии, и на Фарерских островах), которая осуществляет власть над всеми внутренними делами. По этому договору датское правительство занимается только вопросами внешней политики и обороны страны. Оба региона имеют собственные парламенты и правительства, возглавляемые премьер-министрами, которые назначают кабинет министров.
Selvstyre
После референдума, состоявшегося 25-го ноября 2008 года (в день тридцатилетнего юбилея с момента получения Гренландией автономии), правовые отношения между датским и гренландским правительствами претерпели изменения и Гренландии была предоставлена ещё более обширная автономия. Дополнительные властные полномочия были переданы гренландскому правительству 21-го июня 2009 г., включая контроль над силами полиции, береговой обороны и надзор над судами. В дополнение к этому Гренландия с тех пор получает меньшее количество субсидий со стороны Дании, становясь более самодостаточным регионом.
Rigsombudsmand
Верховные Комиссары представляют интересы Дании на Фарерских островах и Гренландии. В каждом из этих двух субъектов есть один Комиссар, который имеет право присутствовать на заседаниях в местных парламентах, хотя и не может голосовать.
Folketingsmedlemmer fra Færøerne og Grønland
Депутаты Фолькетинга из Фарерских островов и Гренландии: представители фарерской и гренландской администраций принимают участие в обсуждении вопросов, непосредственно связанных с их регионами.
Constituent countries (государственные автономные образования)
Отражая терминологию Соединённого Королевства и Королевства Нидерландов, Гренландия, Дания и Фарерские острова зачастую именуются «государственными автономными образованиями» внутри суверенного государства Королевства Дании. Однако такой подход является несколько противоречивым: в то время как континентальная Дания может называться отдельной страной, Гренландия и Фарерские острова официально именуются «самоуправляющимися территориями». В дополнение к этому, недавний закон о предоставлении Гренландии самоуправления, принятый в 2008 году, делает отсылку к Гренландии «как народу», но не как к стране.

См. также

Напишите отзыв о статье "Датское Соединённое королевство"

Ссылки

  1. 1 2 [www.stm.dk/_a_2752.html «The unity of the Realm»].
  2. [um.dk/da/politik-og-diplomati/international-politik/globalt/norden-og-arktis/rigsfaellesskabet/ «Rigsfællesskabet»] (in Danish).
  3. [denmark.dk/en/society/greenland-and-the-faroes/ «Greenland and the Faroe Islands»].
  4. [www.stm.dk/_a_2752.html The unity of the Realm]. Prime Minister's Office. — «The Faroe Islands and Greenland are parts of the Danish Realm.»  Проверено 23 мая 2014.
  5. [www.eu-oplysningen.dk/upload/application/pdf/0172b719/Constitution%20of%20Denmark.pdf%3Fdownload%3D1 Constitutional Act of Denmark].
  6. Dinšṭein, Yôrām.
  7. 1 2 3 4 5 [www.stm.dk/_p_12710.html «Home Rule Act of the Faroe Islands»].
  8. [www.stm.dk/_p_12712.html «The Greenland Home Rule Act»].

Отрывок, характеризующий Датское Соединённое королевство

– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.