Дауди Чва II
Поделись знанием:
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
| Дауди Чва II | |
| Daudi Chwa II | |
 | |
| Молодой король Буганды. | |
|---|---|
| Род деятельности: |
кабака Буганды |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Менго, Уганда |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
дворец Салаама, Кьядондо, Уганда |
| Отец: | |
| Мать: |
Эвелин Кулабако |
| Супруга: |
17 жён |
| Дети: |
36 детей (20 сыновей и 16 дочерей) |
Дауди Чва II — 34-й кабака (король) Королевства Буганды в 1897—1939 годах.
Биография
Родился 8 августа 1896 года в Менго, был пятым сыном Даниэри Басаммулы-Эккере Мванги II Мукасы, который был кабакой Буганды в 1884—1888 и 1889-1897 годах. Он стал кабакой уже в годовалом возрасте в августе 1897 года после того, как его отец был смещён британскими силами. До достижения им 8-летнего возраста вместо него правили регенты (включая Аполо Кагва). К полным своим обязанностям он приступил 5 августа 1914 года. Учился в Королевском колледже Будо. Дауди Чва II был популярным королём — честным, ответственным и прагматичным. Во время его правления закончились религиозные войны, в королевстве была вновь установлена свобода выбора религии, были улучшены отношения с Великобританией. Он принял протестантство и получил христианское имя «Дауди» (вариант имени «Давид» на языке луганда).
Похоронен в Касуби.
Семейная жизнь
У Дауди Чвы II было 17 жён.[1]
- Ирен Друсилла Намаганда, дочь священника Йонасаани Кайиззи из клана Нте. Поженились 19 сентября 1914 года в Намирембе;
- Мирия Налуле из клана Нгейе;
- Магдалена Наканьике из клана Мамба;
- Абисааги Дулункаси Нантеза из клана Ффумбе;
- Ребека Налункуума из клана Ндига;
- Элис Джанет Накалема из клана Нгейе;
- Буландина Касирибиити Нанкумби из клана Нгейе;
- Люси Намагембе Наалонго Налвоога из клана Мбого;
- Сара Найига Накасолья из клана Нгаби;
- Дороти Набанкема из клана Мусу, сестра Нельсона Нкалубо Ссебуггвааво, который некоторое время работал казначеем Буганды;
- Эрина Намбого Намбава из клана Мамба;
- Мириаму Нанньондо из клана Нте;
- Эреси Налубега из клана Нгаби;
- Ида Набваами;
- Джульери Нантумбве из клана Ккобе;
- Касалина Кимбова из клана Мусу, сестра Нельсона Нкалубо Ссебуггвааво;
- Абисааги Набуннья из клана Нгейе.
От них у него было 36 детей (20 сыновей и 16 дочерей). Сыновья:[1]
- Джордж Уильям Маванда Чва (род. 10 января 1919 года, мать М. Наканьике);
- Фредрик Роберт Секаамаанья Кайондо (род. 17 ноября 1920 года, мать Б. Касирибити);
- Дэвид Эдвард Уильям Валугембе Мукабья Кимбугве (род. 22 марта 1921 года, мать С. Найига Накасолья);
- Альберт Виктор Луманси Вассайя (род. 17 июля 1924 года, мать Б. Касирибити);
- Его Высочество Эдвард Фредрик Уильям Дэвид Валугембе Мутеби Лувангула Мутеса II (род. 19 ноября 1924 года, мать И. Намаганда) — 35-й кабака Буганды;
- Альфред Джозеф Като Кигала (род. 8 апреля 1925 года, вместе с братом-близнецом Генри Калемерой, мать Л. Намагамбе);
- Генри Вассва Калемера (род. 8 апреля 1925 года, вместе с братом-близнецом Альфредом Кигалой, мать Л. Намагамбе);
- Дэниэл Сепирийя Лусвата (род. 20 мая 1925 года, мать М. Наньондо);
- Абрахам Линкольн Ндавула (род. 1925 год, мать Э. Налубега);
- Ричард Лумаама (род. 26 сентября 1925 года, мать С. Найига Накасолья);
- Джеймс Секанньо Мутеби (род. 4 ноября 1925 года, мать Э. Намбава);
- Дэниэл Басаммула Мванга (род. 25 февраля 1927 года, мать Дж. Нантумбве);
- Огустин Тебандеке (род. 23 апреля 1927 года, мать Дж. Нантумбве);
- Генри Харольд Каголо Джубири Рашид Кимера (род. 7 июля 1927 года, мать Д. Набанкема);
- Юсуфу Луламбуланкула Суна (род. 28 декабря 1928 года, мать Л. Намагамбе);
- Джон Кристиан Луканга (род. 1 августа 1929 года, мать И. Набвами);
- Джордж Дэвид Онсифорус Юуко (род. 9 мая 1930 года, мать С. Найига Накасолья);
- Эдерберт Каманья (род. 25 мая 1930 года, мать Э. Намбава);
- Муландо (род. 14 февраля 1934 года, мать А. Набвами). Умер в раннем возрасте;
- Александр Дэвид Ссимбва (род. 21 марта 1934 года, мать Э. Намбава);
Дочери:[1]
- Юниа Намаалва Кагере (род. 28 августа 1916 года, мать А. Нантеза);
- Маргарет Джулиана Лвантале (род. 13 июня 1920 года, мать И. Намаганда);
- Элис Эварин Залванго (род. 6 декабря 1915 года, мать М. Налуле);
- Ирен Друсилла Н’ганда Ндагире (род. 31 октября 1916 года, мать Р. Налункума);
- Кэтрин Нассимбва Намукабья (род. 11 ноября 1918 года, мать Э. Накалема);
- Гертруд Кристин Набанаакулья Тебаттагвабве (род. 30 июня 1919 года, мать Л. Намагамбе);
- Виктория Беатрис Намикка Камуванда Мпологома (род. 21 октября 1920 года, мать А. Набунья). Была выдана замуж за своего брата Мутесу II в декабре 1953 года;
- Дороти Эдит Маньери Набветеме (род. 19 декабря 1920 года, мать М. Налуле);
- Алексизандерея Мэри Баликанда Накаманья (род. 11 июля 1921 года, мать Л. Намагамбе);
- Беатрис Муггале (мать С. Найига Накасолья);
- Мэри Элис Виктория Налвога Накалема (род. 21 июля 1924 года, мать Д. Набанкема);
- Эбелин Начва (род. 24 марта 1925 года, мать И. Набвами);
- Эстери Мази (род. 22 февраля 1925 года, мать С. Найига Накасолья);
- Элизабет Лвамуганва Накабири (род. 11 июня 1926 года, мать К. Кимбова);
- Бовадесийя Нкинзи (род. 10 марта 1927 года, мать М. Налуле);
- Джерудин Накайенга (род. 1928 год, мать К. Кимбова).
Напишите отзыв о статье "Дауди Чва II"
Примечания
Отрывок, характеризующий Дауди Чва II
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
