Даунвеллинг

Даунвеллинг (англ. Downwelling) — это процесс опускания одних слоёв материала (чаще всего жидкости) под другие. Зачастую материал с большей плотностью опускается под материал с меньшей плотностью, например холодная солёная вода под тёплую и более пресную в океане или холодный воздух под тёплый в атмосфере. Это нисходящий поток в конвекционной ячейке и процесс обратный апвеллингу, оба они являются механизмами термохалинной циркуляции в океане.

Прибрежный даунвеллинг

Механизм образования прибрежного даунвеллинга обратен механизму образования прибрежного апвеллинга. В Северном полушарии ветер дующий на север вдоль восточных границ океанов и на юг вдоль западных вызывает течение, которое в результате действия силы Кориолиса отклоняется вправо, то есть направлено к берегу (см. экмановская спираль). В итоге поверхностные воды сгоняются к берегу и погружаются на глубину. Обычно поверхностные воды более тёплые, но несмотря на это, в результате динамического процесса, они попадают в нижележащие слои океана, а вместе с ними туда перемещаются тепло и растворённые вещества, в частности кислород. Зоны даунвеллинга отличаются малой биологической продуктивностью, поскольку на поверхность не поступают биогены, как это происходит при апвеллинге.

Другие виды даунвелленга

В океане даунвеллинг может возникнуть также в антициклонических океанских вихрях, вращающихся по часовой стрелке в Северном полушарии и создающих конвергенцию у поверхности моря.

В тектонике даунвеллинг означает погружение относительно холодных потоков магмы.

Литература

• Доронин Ю. П. Физика моря. — Л.: Гидрометеоиздат, 1978.

Отрывок, характеризующий Даунвеллинг

Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.