Дахли́к (дахаалик, дахалик, дахлак) — недавно (1996 г.) открытый язык, на котором говорят только в Эритрее у побережья Массауы, на трёх островах архипелага Дахлак: о. Дахлак Кебир, о. Нора и о. Дехил. Язык насчитывает 2,5-3 тысячи носителей.
Дахлик относится к эфиосемитской языковой группе и близкородственен языкам тигре и тигринья. Носители тигре и дахлика хорошо понимают друг друга (см. Shaebia ниже), но, по мнению М.-К. Симеоне-Сенелле (Simeone-Senelle), дахлик имеет достаточно отличий, чтобы считать его самостоятельным языком.
Напишите отзыв о статье "Дахлик"
Литература
- Simeone-Senelle, Marie-Claude. 2000. 'Situation linguistique dans le sud de l’Erythrée' // Wolff/Gensler (eds) Proceedings of the 2nd World Congress of African Linguistics, 1997, Köln: Köppe, p. 261—276.
Ссылки
- [llacan.vjf.cnrs.fr/fichiers/Senelle/Dahalik_shaebia05.pdf Shaebia: Dahlak, a newly discovered Afro-Semitic language spoken exclusively in Eritrea]PDF (122 KiB) (англ.) (Проверено 3 декабря 2008)
- [www.shaebia.org/artman/publish/article_4496.shtml Shaebia: Dahalik — Mysterious Tongue of the Dahlak Islands] (англ.) (Проверено 3 декабря 2008)
- [english.aljazeera.net/English/archive/archive?ArchiveId=11993 Aljazeera: Lost Eritrean language put on record] (англ.)
 |
|---|
| | | | Восточные | |
|---|
| | Западные |
| Центральные</span>ruen | <td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;padding-left: 5px;">
</td>
|---|
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:yellow; width: 70px; border-bottom: 2px solid #fff;">Южносемитские</span>ruen</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#fcfbbf; padding-left: 5px;">
</td></tr></table></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Дахлик
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
|
|---|
|
