Даценко, Сергей Анатольевич

Сергей Даценко
Общая информация
Полное имя	Сергей Анатольевич Даценко
Родился
Гражданство
Позиция	защитник нападающий полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Авангард (Корюковка)
Карьера
Клубная карьера*
1995	Десна	27 (6)
1996—1997	Динамо (Киев)	1 (0)
1996—1997	→  Динамо-2	34 (4)
1996—1997	→  Динамо-3	6 (1)
1997—1998	Металлург (Донецк)	20 (0)
1997—1998	→  Металлург-2	8 (4)
1998—1999	Кривбасс	22 (1)
1998—1999	→  Кривбасс-2	5 (0)
2000	Динамо (Киев)	0 (0)
2000	→  Динамо-2	2 (0)
2000	→  Динамо-3	4 (0)
2000—2004	Ростов	93 (4)
2005	Терек	4 (0)
2012	Полесье (Добрянка)	6 (0)
2013	Авангард (Корюковка)
Национальная сборная**
1998	Украина (до 21)	2 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Сергей Анатольевич Даценко (укр. Сергій Анатолійович Даценко; 10 декабря 1977, Чернигов, Украинская ССР, СССР) — украинский футболист, защитник, нападающий, полузащитник.

Карьера

Начал карьеру в 1995 году в черниговской «Десне». Позже играл во второй и третьей командах киевского «Динамо». В сезоне 1997/98 провёл 20 игр за «Металлург» Донецк, в следующем — 32 игры за «Кривбасс». В начале 2000 Даценко вновь играл за фарм-клубы «Динамо», в середине сезона перешёл в российский «Ростсельмаш». В 2005 году провёл 4 игры за грозненский «Терек», после чего сведений о его участии в профессиональном футболе нет.

Достижения

• Финалист Кубка России: 2003

Ссылки

• [footballfacts.ru/players/16268 Профиль на сайте FootballFacts.ru]

Отрывок, характеризующий Даценко, Сергей Анатольевич

Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.