Дашаратха

Дашара́тха (букв. герой 10 колесниц. Даша — десять, ратха — колесница) — персонаж древнеиндийского эпоса «Рамаяна», сын Аджи и Индумати. О его рождении возвестили Васиштхе. После совершеннолетия получил в распоряжение царство Айодхью и стал державным правителем (раджадхираджа), прославился добродетелью, ловкостью и бесстрашием у соседей и приверженностью к ведийскому писанию. Но Равана, владыка Ланки, не признал его добродетели и велел выплатить ему дань, на что Дашаратха забросал стрелами ворота Ланки и они заперлись. Владыка ванаров всеми силами пытался открыть ворота, но только после признания царём своего бессилия ворота смогли открыться.

Жёны

По причине проклятия слепого отшельника Дашаратха оказался бесплодным, и ни первая его жена — Каушалья, ни вторая — Сумитра, ни третья — Кайкейи не смогли родить ему наследника без вмешательства воли бога.

Собралось много жрецов, пандитов и придворных во главе с Васиштхой и решили совершить ритуал — яджню (священное жертвоприношение). Яджня прошла успешно, и брахман, совершивший главные ритуалы, получил от божества прасад и который он раздал жёнам царя.

Сыновья

Согласно традиции, приглашённый мудрец Васиштха именовал родившихся детей Дашаратхи. У Каушальи родился сын, и Васиштха именовал его Рама («дающий радость»), близнецов Сумитры он нарёк Лакшмана (ибо поклонялся он Лакшми) и Шатругна («истребляющий врагов»). Младенца же царицы Кайкейи назвали Бхарата(«властвующий»).

Дашаратха и Кайкейи

Третья супруга Дашаратхи была Кайкейи — дочь царя Кекайи из Кашмира. Однажды она спасла Дашаратху на поле боя, и тот от радости пообещал исполнить любые её два желания. Её придворная Мантара искусила Кайкейи и раздула придворные страсти. Первое желание — назначение правителем Айодхи её сына — Бхараты. Второе — отправление Рамы и Ситы в изгнание в лес на 14 лет. Услышав эти желания, Дашаратха, обессилив, упал на пол, поэтому Раме об этом рассказала сама Кайкейи, и Рама, поверив ей на слово, отправился в изгнание.

По приказу Дашаратхи его возница (сута) Сумантра отвёз Раму, Ситу и Лакшману из города и прибыл во дворец к стенающему Дашаратхе.

Царский придворный

Возница Дашаратхи Сумантра нашёл на берегу реки Сарайю прекрасную девушку и решил женить её на Дашаратхе.

Проклятие слепого старца

После приезда в Айодхью Сумантары Дашаратха вспомнил о проклятии, которое получил от слепого отшельника Шраваны, и рассказал следующее. Однажды охота затянулась, и на рассвете близ озера Дашаратха заметил движение у кромки воды, и, решив, что там дичь, пустил туда стрелу, но упавшим оказался не зверь, а сын отшельника, который шёл за водой для своих слепых родителей. Он велел напоить его родителей, а после рассказать им обо всём. Произнеся Пранаву Ом, Ом, Ом он умер. Но Дашаратха не смог выполнить его просьбу, поэтому престарелые родители, перед вхождением в погребальный костёр сказали ему: «Ты окончишь свою жизнь также, как и мы кончаем свою — из-за невыносимой боли от разлуки с твоим сыном».

Вначале Бхарата и Шатругна уехали к дяде, затем Рама, Лакшмана и Сита отправились в изгнание в лес. И Дашаратха не смог снести горя от расставанья и произнёс «Рама! Рама! Рама!» и испустил дух. Так закончилась история славного правителя Солнечной династии.

Прибывший Бхарата провёл погребальные обряды на берегу реки Сараю, раздав дары отшельникам и уговорив Каушалью и Сумитру не входить в погребальный костёр.

Литература

• [www.advayta.org/item/000002/?id=303 «Рамакатха Расавахини»] — «Рамаяна» в изложении Сатьи Саи Бабы
• [advayta.org/item/000002/?text_id=248 «Рамаяна»] — «Рамаяна»
• [advayta.org/item/000002/?id=316 «Сказание о Раме»] — Литературное изложение Э. Н. Тёмкина и В. Г. Эрмана
• [www.samvel.net/text/spiritual/ramastoryes.htm истории из Рамаяны] малоизвестные истории из Рамаяны.

Отрывок, характеризующий Дашаратха

– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого