Дашинский, Игнацы

Игнацы Дашинский
Председатель Временного народного правительства Польши
6 — 14 ноября 1918 года
Предшественник:	должность учреждена; Владислав Врублевский как и.о. премьер-министра Королевства Польского
Преемник:	должность упразднена; Енджей Морачевский как председатель Совета Министров Польши
Маршал Сейма
27 марта 1928 года — 8 декабря 1930 года
Предшественник:	Мацей Ратай
Преемник:	Казимеж Свитальский

Игнацы Дашинский (польск. Ignacy Ewaryst Daszyński, 26 октября 1866, Збараж (ныне Збаражский район, Тернопольская область, Украина) — 31 октября 1936, с. Быстра возле г. Бельско-Бяла (ныне Силезское воеводство Польша) — польский политический и государственный деятель, публицист. Борец за независимость Польши.

Биография

Родился в 1866 году в Збараже, в семье австрийского чиновника. После смерти отца в 1875 году многодетная семья (пятеро детей) переселяется в Станиславов. Вскоре после переезда Игнацы записался в гимназию. Под влиянием старшего брата-социалиста Феликса Дашинского начинает заниматься конспиративной партийной деятельностью.

В 1880 году во время чествования памяти польского поэта и революционера Мауриция Гославского разбросал по кладбищу открытки с антиправительственным политическим стихотворением, написанным его старшим братом. За это Феликса Дашинского бросили в Станиславовской тюрьмы, а 14-летнего Игнацы вызывали на допросы в суд. Вскоре братьев оправдали.

После оправдания братья основывают подпольный кружок, который собирался в подвалах старой кирпичные за городом. Там молодые люди, которых насчитывалось около 30 человек, читали запрещенную литературу, занимались фехтованием и т. д. Один из членов кружка оказался штатным провокатором и донес на братьев в полицию. Игнацы Дашинский был исключён из гимназии.

Политическая и государственная деятельность

После исключения из гимназии и нескольких лет работы канцеляристом адвокатской конторы, корреспондентом газет Дашинский вступает в университет. Позже Дашинский возвращается в Галицию, и в 1891 году основывает во Львове социалистическую ячейку. Учась во Львовском университете, он подружился с Иваном Франко. Издаёт в Кракове социалистическую газету Naprzód.

Дашинский — один из организаторов в 1892 году Польской социал-демократической партии Галиции, позже Польской социалистической партии. Лидер ПСДП.

В 1897 и 1900 г. — посол (депутат) австрийского государственного совета (рейхсрата). На выборах 1897 года набрал 75 % голосов (за него голосовали преимущественно студенты и рабочие, особенно евреи). Таким образом, Игнацы стал самым молодым депутатом парламента.

С 1902 года был членом Краковского горсовета. На начало Первой русской революции в 1905 году откликнулся сожжением портрета Николая II во время митинга на краковской площади. С 1912 года начинается его тесное политическое сотрудничество с Юзефом Пилсудским.

В начале Первой мировой войны Дашинский выступал с проавстрийских позиций и призвал «ударить ножом в спину истекающей кровью Франции». Когда же стало понятно, что победа останется за Антантой, Игнацы выступил против Габсбургов и Королевства Польское.

С распадом Австро-Венгерской империи с 6/7 ноября 1918 г. — премьер-министр Временного Народного правительства, провозглашенной в Люблине Польской народной Республики. Его правительство провозгласило восьмичасовой рабочий день, национализацию рудников и крупных земельных владений. Однако ощущалась острая нехватка наличности, которая грозила перейти в кризис. Дашинский обратился за многомиллионной ссудой к люблинским банкирам, однако те отказали.

В это же время в Варшаве сформировалось польское правительство Ю. Пилсудского, и Дашинский присоединился к нему. Таким образом, Дашинского можно считать первым премьером Второй Речи Посполитой (перед Енджеем Морачевским), хотя он вскоре подал в отставку.

После начала польско-советской войны 1920 года Дашинский призывал к скорейшему заключению мира. Он принадлежал к противникам создания Совета национальной обороны Пилсудского, охарактеризовав его как противовес Сейму. Однако 24 июля 1920 года Дашинский вступил в правительство национальной обороны на должность заместителя премьер-министра. Уже 15 декабря 1920 года подает в отставку из-за несогласия с официальной внешнеполитической позицией.

После отставки из правительства Дашинский включается в работу над новой Конституцией. Конституция была принята 17 марта 1921 года. После принятия Конституции Дашинский продолжил политическую деятельность депутата польского сейма.

В 1922—1927 г. занимал пост вице-маршалка, а в 1928—1930 г. — маршалка (предводителя) нижней палаты Национальной Ассамблеи — Сейма Республики Польша.

После военного переворота и прихода к власти в мае 1926 г. поддерживал Президента Польши Ю. Пилсудского.

К 1929 году перешел в оппозицию Пилсудскому и входил в состав организаторов союза левых и центристских партий Польши (Центролев). Именно как оппозиционного политика его в 1928 году избрали спикером парламента. Во время парламентского и бюджетного кризиса, вспыхнувшего между депутатами и военным министром Пилсудским на фоне увеличения государственных ассигнований на оборону он вступил в очередной конфликт с последним. В парламент явился сам Пилсудский в окружении сотни вооруженных офицеров. Дашинский отказался начинать заседание сейма, пока военные не уйдут.

Умер в 1936 г. и похоронен в Кракове на Раковицком кладбище. В день похорон на всех предприятиях Польши на пять минут была приостановлена работа.

Почëтный гражданин Радома. За литературно-публицистическую деятельность отмечен наградой Польской Академии Литературы «Золотые академические лавры» в 1935 г.

Имел 5 детей. Иногда его внебрачным сыном от социолога Фелиции Носсиг считают также Адама Пручника.

Избранная библиография

Автор ряда статей и публикаций, в том числе по вопросам политики, государственного строительства Польши и взаимоотношений с Россией.

• Szlachetczyzna i odrodzenie Galicji, 1899;
• O formach rządu. Szkic socjologiczny, 1902;
• Polityka proletariatu. Kilka uwag o taktyce rewolucji w Polsce, 1907;
• Mowa o sprawie polsko-ruskiej, wygłoszona w Izbie Posłów d. 21 maja 1908 r., 1908;
• Cztery lata wojny. Szkice z dziejów polityki Polskiej Partii Socjalistycznej Galicji i Śląska, 1918;
• Z burzliwej doby. Mowy sejmowe wygłoszone w czasie od października 1918 do sierpnia 1919 roku, 1920;
• Wielki człowiek w Polsce. Szkic polityczno-psychologiczny, 1925;
• Pamiętniki, tom I Kraków 1925, tom II 1926;
• Sejm, rząd, król, dyktator, 1926;
• W obronie praw przedstawicielstwa ludowego. Przemówienie sejmowe tow. Daszyńskiego, 1926;
• W pierwszą rocznicę przewrotu majowego 1927;
• Czy socjaliści moga uznać dyktaturę proletariatu, 1927.

Ссылки

• [www.daszynski.warszawa.pl/index.php Ignacy Daszyński] (польск.)

Отрывок, характеризующий Дашинский, Игнацы

– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.