Алвес да Силва, Нилтон
 Салвадор
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Милтон Алвес да Силва | |
| Прозвище | Маэстро | |
| Родился | ||
| Гражданство | ||
| Позиция | Полузащитник | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб | ||
| Карьера | ||
| Клубная карьера* | ||
| 1950—1955 |  Интернасьонал
|
? (?) |
| 1955—1960 |  Пеньяроль
|
? (?) |
| 1961 |  Ривер Плейт
|
? (?) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.
| ||
Ми́лтон А́лвес да Си́лва (порт. Nílton Alves da Silva, существует также вариант записи имени как Милтон порт. Mílton Alves da Silva; дата рождения неизвестна, около 1930, возможно Салвадор, штат Баия — 1973, Сан-Паулу), более известен под именем Салвадор (порт. Salvador) — бразильский футболист, полузащитник оборонительного плана. Одни из лучших игроков своего амплуа в 1950-е годы. Известен по выступлениям за «Интернасьонал» и уругвайский «Пеньяроль».
Содержание
Биография
Салвадор начал карьеру в «Интернасьонале», в составе которого четырежды становился победителем чемпионата штата Риу-Гранди-ду-Сул. Специалисты и зрители отмечали высочайшую технику этого полузащитника оборонительного плана. В то же время, Салвадор мог действовать и чрезвычайно жёстко, если не жестоко. Так, 9 мая 1954 года за «Интернасьонал» дебютировал нападающий, перешедший из «Флуминенсе» (Рио-де-Жанейро) — Ларри. 19 июля того же года Ларри принял участие в своём первом Гре-Нале на стадионе Эвкалиптов. «Интер» уверенно вёл со счётом 3:1 (голы забил как раз Ларри), когда защитник «Гремио» Шисто ударил нападающего соперника в подбородок со словами «Получи, сукин сын кариока». Вскоре Салвадор в отместку за своего товарища сломал Шисто ногу.[1]
Салвадор за время выступлений в «Интере» признавался одним из самых лучших полузащитников оборонительного плана. Журнал Placar в середине 2000-х годов выпустил серию плакатов, на которой изображались символические сборные лучших бразильских клубов. Салвадор попал в число 11 величайших футболистов «Интера» по версии этого издания.
В 1955 году его пригласил уругвайский «Пеньяроль», чтобы заменить уходящего на покой Обдулио Варелу, чемпиона мира 1950 года. В 1960 году Салвадор вместе с «жёлто-чёрными» выиграл первый в истории розыгрыш Кубка Либертадорес. Сыграл он и в обоих матчах за Межконтинентальный кубок против мадридского «Реала», однако обладателем трофея стала испанская команда.[2][3] От болельщиков «Пеньяроля» получил прозвище «Маэстро».
В 1961 году Салвадор выступал за аргентинский клуб «Ривер Плейт»[4]. Затем выступал некоторое время за бразильские команды, после чего завершил карьеру футболиста.
Умер в нищете в Сан-Паулу в 1973 году.
Достижения
- Чемпион Уругвая (3): 1958, 1959, 1960
- Чемпион штата Риу-Гранди-ду-Сул (4): 1950, 1951, 1952, 1953
- Кубок Либертадорес (1): 1960
- Занимает 88-е место в списке 100 величайших футболистов «Интернасьонала» за 100 лет (1909—2009) по версии издания Placar
- Входит в символическую сборную «Интернасьонала» за 100 лет на позиции полузащитника оборонительного плана (Placar)
Напишите отзыв о статье "Алвес да Силва, Нилтон"
Примечания
- ↑ [nilodiasreporter.blogspot.com/2009_07_16_archive.html Grenal, um clássico de 100 anos (4)]
- ↑ [cacellain.com.br/blog/?cat=142&paged=3 Grandes jogos internacionais dos anos 1960 e 1961]
- ↑ [www.fifa.com/classicfootball/clubs/matchreport/newsid=512284.html Intercontinental Cup 1960]
- ↑ [www.rsssf.com/players/braz-players-in-arg.html Бразильские игроки в чемпионате Аргентины]
Литература
- Placar. Спецвыпуск 2009 года (апрель), посвящённый 100-летию «Интернасьонала» (№ 1329a).
Ссылки
- [scinternacional.net/index.php/Volantes.html Краткая биография на scinternacional.net]
  |
Это заготовка статьи о футболисте Бразилии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Алвес да Силва, Нилтон
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
