Двадцать гривен
Двадцать гривен (укр. Двадцять гривень) — номинал денежных купюр Украинской Народной Республики, выпускавшихся в 1918—1920 годах, а также монет и банкнот независимой Украины, введённых в обращение 2 сентября 1996 года. Поскольку купюры 50 и 100 гривен образца 1992 года в обороте не находились, являлась самой крупной купюрой этого образца, находившаяся в обороте.
Содержание
История
Образец 1992 года
Первые банкноты были изготовлены канадской фирмой «Canadian Bank Note Company» в 1992 году.
Банкнота печаталась на специальной белой бумаге, не флуоресцирует в ультрафиолетовых лучах, с водяными знаками в форме трезубца, изображённого светлыми линиями, расположенными по всей площади купюр. Банкнота содержит также другие элементы защиты: рельефные элементы, радужную печать, микротекст, скрытое изображение, антисканерную сетку, видимые защитные волокна, флуоресцентные элементы, скрытый номинал. Преобладающие цвета банкноты — серый и коричневый.
На аверсной стороне банкноты по центру размещён портрет выдающегося украинского писателя, переводчика, общественного деятеля Ивана Яковлевича Франко. Кроме того на купюре содержится надпись Украина и указан номинал (цифрами и прописью).
На реверсной стороне банкноты размещено гравюрное изображение Львовского оперного театра, также содержится надпись Национальный банк Украины и номинал, указанный цифрами и прописью. Кроме этого на обратной стороне размещены: серия и номер банкноты, подпись председателя правления НБУ, а также год выпуска 1992. Дизайн обеих сторон дополнен орнаментом.
Номер банкноты всегда начинается с пятёрки[1]. Разграничить номера между Матвиенко, Гетьмана и Ющенко невозможно, так как номера ставились на уже отпечатанных банкнотах всех видов.
Авторами эскиза банкнот являются художники Василий Лопата и Борис Максимов.
Банкнота введена в обращение 2 сентября 1996 года.
Образец 1995 года
Банкноты номиналом 20 гривен образца 1995 года печатались на Банкнотно-монетном дворе Национального банка Украины в 1995 году.
Банкнота изготовлена на специальной белой бумаге, которая не флуоресцирует в ультрафиолетовых лучах с фиксированным многотоновым водяным знаком в виде портрета на лицевой стороне. Кроме того банкнота содержит: антисканерную сетку, рельефные элементы, микротекст, невидимые защитные волокна, скрытое изображение, флуоресцентный и магнитный номера, орловскую печать. Преобладающие цвета — коричневый и зелёный.
На аверсной стороне банкноты ближе к правому краю находится графическое изображение Ивана Франко. Кроме того купюра содержит: надписи Украина и Национальный банк Украины, номинал, указанный числом и прописью, подпись председателя правления НБУ, серию и номер банкноты, метку для слепых в виде треугольника. На лицевой стороне между портретом и водяным знаком содержится вертикальная металлизированная защитная лента, 6 раз прерывается, исходя из толщи на поверхность бумаги[2]. При рассматривании банкноты против источника света лента имеет вид сплошной линии.
На реверсной стороне банкноты по центру размещено изображение Львовской оперы. Кроме этого на обратной стороне купюр есть надпись Национальный банк Украины, а также содержится год выпуска (1995) и номинал (числом и прописью). Обе стороны банкноты украшены орнаментом.
Известно всего две серии банкнот соответствующего образца: СД и ТБ. На банкнотах содержится подпись тогдашнего главы Национального банка Виктора Ющенко.
Банкнота введена в обращение 1 сентября 1997 года.
Образец 2000 года
Банкноты изготавливались на Банкнотно-монетном дворе НБУ.
Идентична банкнотам образца 1995 года. Различия: на аверсной стороне размещена подпись Владимира Стельмаха, на реверсной — год выпуска: 2000.
Банкнота введена в обращение 20 ноября 2000 года.
Образец 2003 года
Банкноты печатались на Банкнотно-монетном дворе НБУ.
Банкноты изготовлены на специальной тонированной бумаге, оттенок которой соответствует основному цвету купюры, не флуоресцирует в ультрафиолетовых лучах с многотоновым водяным знаком на аверсной стороне в виде портрета. Кроме того банкнота содержит двухцветный водяной знак, защитные волокна, микротекст, рельефные элементы, орловскую и радужную печати, антисканерную сетку, магнитный и флуоресцентный номера. Преобладающий цвет — зелёный.
На аверсной стороне купюры ближе к правому краю размещено графическое изображение Ивана Франко в серых тонах. Кроме того лицевая сторона банкноты содержит надпись Национальный банк Украины, номинал, указанный числом и прописью, эмблему Нацбанка в виде гривны Киевской Руси, подпись председателя, изображение малого государственного герба Украины, метку для людей с ослабленным зрением. В центральной части банкноты приведена первая строфа стихотворения «Земле, моя всеплодющая мати…», написанного драгомановкаю:
Земле, моjа всеплодьушчаjа мати! Сили, шчо в твоjіj движель глубіні, Крапльу, шчоб в боjу сміліjше стоjати, даj і міні! |
На реверсной стороне банкноты размещены гравюрные изображения Львовского оперного театра, а также изображения статуи Славы, венчающей фронтон здания театра. Также на обратной стороне купюры размещена эмблема НБУ, номинал, указанный числом и прописью, серия и номер купюры, и год печати. Дизайн обеих сторон дополнен орнаментом.
На банкнотах содержится подпись тогдашнего главы НБУ Сергея Тигипко.
Банкнота введена в обращение 1 декабря 2003 года.
Образец 2005 года
Банкноты изготавливались на Банкнотно-монетном дворе НБУ.
Идентична банкнотам образца 2003 года. Различия: на аверсной стороне размещена подпись Владимира Стельмаха, на реверсной — год выпуска: 2005.
Статистические данные
Банкноты разных лет выпуска | |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Изображение | Подпись | Размеры | Основной цвет | Описание | Дата | ||||
Аверс | Реверс | Аверс | Реверс | первой печати | выпуска | изъятия из обращения | |||
В. Гетьман (1992) В. Ющенко (1992) |
135х70 мм | Серо-коричневый | Иван Франко | Львовский оперный театр | 1992 | 2 сентября 1996 | 15 июля 2003 | ||
В. Ющенко (1995) | 133×66 мм | Рыже-коричневый | 1995 | 1 сентября 1997 | 1 января 2010 | ||||
В. Стельмах (2000) | 2000 | 20 ноября 2000 | |||||||
С. Тигипко (2003) | 130×69 мм | Зелёный | 2003 | 1 декабря 2003 | в обращении | ||||
В. Стельмах (2005) | 2005 | 1 декабря 2005 | в обращении | ||||||
120px | 120px | С. Арбузов (2011) | 2011 | 1 марта 2012 | в обращении | ||||
120px | 120px | И. Соркин (2013) | 2013 | в обращении |
Памятные и юбилейные монеты
Серебряные
Серебряные монеты имеют идентичные параметры: их вес составляет 62,2 грамма каждая, диаметр — 50 мм, качество чеканки — пруф. Исключение составляют лишь монеты Пересопницкое Евангелие и Голодомор — геноцид украинского народа, имеющие качество чеканки специальный анциркулейтед. Тираж каждой серии монет составляет от 1 000 до 15 000 штук.
Биметаллические из драгоценных металлов
Биметаллические монеты, как и серебряные, имеют идентичные параметры. Вес каждого изделия составляет 14,7 грамма при диаметре 31 мм. На официальном сайте Национального банка качество чеканки указано только для монеты Чистая вода — источник жизни (пруф-лайк). Тираж для большинства серий составляет 3 000 экземпляров.
Напишите отзыв о статье "Двадцать гривен"
Примечания
Ссылки
- [www.bank.gov.ua/control/uk/currentmoney/banknote/list Банкноты на сайте НБУ]
- [ua.museum-of-money.org/view/obgov_banknoti_20_griven/ Феодосийский музей денег]
- [www.nevidomaua.info/index.php?option=com_content&view=category&layout=blog&id=110&Itemid=136&limitstart=16 Неизвестная Украина]
- [www.youtube.com/watch?v=S23UtqsVn0M Презентация новой банкноты]
|
Отрывок, характеризующий Двадцать гривен
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.