Двадцать московских художников

Двадцать московских художников — группа московских художников-нонконформистов. Лидер группы — Нагапетян Корюн Григорьевич. Группа просуществовала с 1978 по 1988 г.

История

Точкой отсчёта в движении московских художников-нонконформистов считается 15 сентября 1974 года — день открытия «Бульдозерной выставки» в Беляеве.

Инициаторами показа выступили: коллекционер А. Глезер и 13 художников (О. Рабин — основной лидер нонконформизма, В. Воробьев, [www.jarki.info Ю. Жарких], [web.archive.org/web/20110504020246/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=412&rubric_id=205&crubric_id=100421&pub_id=338332 В. Комар], [www.komarandmelamid.org/ А. Меламид], Л. Мастеркова, В. Немухин, Е. Рухин, Рабин А. (сын Рабина О.), В. Ситников, И. Холин, Б. Штейнберг, Н. Эльская).

По данным разных участников выставки, на месте к ним присоединилась ещё одна группа живописцев, которые пришли поддержать своих товарищей. Кто-то из них пришел не с пустыми руками: Л. Бажанов, [bordachev.artnow.ru С. Бордачев], Э.Зеленин, [futurum-art.ru/autors/zanevskaya.php Р. Заневская], К. Нагапетян, В. Пирогова, [www.vremya.ru/2005/178/13/135094.html А. Тяпушкин], [archive.is/20130417134411/www.rulife.ru/index.php?mode=article&artID=144 О. Трипольский], [www.biogweb.ru/person2367bc24671f1d899473b583464a22cc.html М. Федоров-Рошаль], [www.ng.ru/culture/2000-06-30/7_hot_dog.html Т. Левицкая], М. Одноралов, [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=693426 А. Жданов], [www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/329/362/ В. Тупицын] и некоторые другие, чьи имена и численность установить не представляется возможным, так как многие художники заявляют о своем участии в этой выставке.

• 29 сентября 1974 года с 12 до 16 часов в лесопарке «Измайлово» состоялась уже разрешённая властями выставка художников-авангардистов «Второй осенний показ живописи и графики». Организаторы: А. Глезер, О. Рабин, Ю. Жарких.
• Вслед за ней в октябре 1974 года открылась выставка в ЦДРИ. Участвовали О. Рабин, Л. Мастеркова, В. Немухин, Д. Плавинский и др.

В прессе появились негативные публикации, носившие откровенно угрожающий характер. В рядах художников-нонконформистов воцарились упаднические настроения.

Тогда художники вспомнили старый и простой способ заявить о себе как об истинном добровольном союзе художников с правом демонстрации и продажи своих произведений по желанию авторов, а не властей, в противовес официальному Союзу художников СССР с его обязательным «членством» и государственными художественными салонами.

В 1975 году на квартирах художников устраивался предварительный просмотр их работ к «Всесоюзной выставке независимых художников». Двери квартир не закрывались допоздна, и любой желающий мог посмотреть квартирную выставку. На выходе висели объявления: «Продолжение экспозиции находится по адресу…» и указывался адрес другого художника.

Зрители отправлялись осматривать выставку произведений следующего художника и, таким образом, за день успевали познакомиться с работами целой группы авторов. Не все желающие приобщиться к миру искусств выдерживали такой темп, но на следующий день всё повторялось вновь. Этот этап становления Советского современного изобразительного искусства позже получил название периода «квартирных выставок».

С 19 по 26 февраля 1975 года на ВДНХ в павильоне «Пчеловодство» прошла официально разрешённая «мини» выставка из работ 20 художников-авангардистов, которая, впрочем, не вызвала особого ажиотажа, так же как и выставка в ЦДРИИ. Инициаторами вернисажа выступили В. Немухин и Д. Плавинский.

На выставке в павильоне «Пчеловодство» участвовали маститые, уже получившие определённую известность мастера авангарда: П. Беленок, Н. Вечтомов, Э. Дробицкий, А. Зверев, В. Калинин, [www.kandaurov.ru/ О. Кандауров], Д. Краснопевцев, [www.vsluh.ru/news/society/61995.html В. Крапевницкая], Л. Мастеркова, В. Немухин, Д. Плавинский, О. Рабин, И. Снегур, А. Тяпушкин, [www.silacheloveka.ru/slov.php?id=72903 А. Харитонов], О. Целков, Б. Штенберг, А. Юликов, В. Яковлев, В. Янкилевский.

В основном, именно из этих работ, а также из работ экспонировавшихся на квартирных выставках, был отобран костяк коллекции, которой предстояло в том же году, но на этот раз в Доме культуры ВДНХ, наделать много шума в современном мире искусств.

В средствах массовой информации о дате открытия выставки не сообщалось ни слова, но молва об этом событии мгновенно разнеслась по всей Москве, так как западные радиостанции, вещавшие на СССР, сообщили об этом накануне.

Выставка проходила с 20 по 30 сентября 1975 года. К 20 сентября в ДК ВДНХ 145 художников завезли 650 работ, из которых 522 были показаны. В день открытия вернисажа километровая очередь выстроилась от главного входа ВДНХ до самого места проведения выставки — Дома культуры. До этих событий большинство художников-авангардистов были безработными, или перебивались случайными заработками. Для того, чтобы узаконить свой статус и исключить преследования правоохранительными органами по закону о тунеядстве, 7 июня 1976 году авангардисты объединились в секцию живописи при Московском объединенном комитете профсоюза художников — графиков, который располагался на ул. Малая Грузинская дом 28.

Решение о создании секции живописи на базе Объединенного Комитета ещё в конце 1975 года принимал первый секретарь МГК КПСС Гришин В. В..

Председателем ОК был некто В. Ащеулов, то ли комсомольский работник, то ли гебэшник. Его правой рукой являлся Э. Дробицкий. Структура напоминала МОСХ со своими секциями: живописи, графики, плаката, фото. Туда и была принята основная масса участников двух выставок на ВДНХ.

Таким образом, власти решили проблему организованного надзора за инакомыслящими живописцами. (В 1990 году В. Ащеулов был отстранён от руководства и вскоре скончался. Его место занял Э. Дробицкий. Организация была преобразована в Профессионально-творческий союз художников России (ПТСХР) и ПТСХР переехал по адресу: Гоголевский бульвар дом 10 в особняк бывшего Союза художников СССР).

Осенью 1976 г. в новооткрытом помещении Горкома графиков на М. Грузинской 28 была проведена выставка семи корифеев движения (О. Кандауров, Д. Плавинский, В. Немухин, О. Рабин, Н. Вечтомов, А. Харитонов, В. Калинин). Впоследствии ПТСХР был реорганизован в Творческий союз художников России (ТСХР). Бессменным правопреемником и руководителем всех этих общественных организаций являлся всё то же господин Эдуард Дробицкий.

Художникам была выделена часть подвала в доме на Малой Грузинской 28, которая служила им и офисом и выставочным залом. Живописцы начали готовиться к своей первой серьёзной выставке — смотру новой Секции живописи. Она с успехом прошла с декабря 1977 по февраль 1978 года.

Однако во время проведения этой выставки стало понятно, что ввиду ограниченности выставочной площади, один художник не может показать более 1 — 2-х своих работ.

Внутри секции постепенно зрело недовольство, возникали конфликты, и в связи с этим художники начали группироваться в небольшие коллективы.

Особенно выделялись творческие группы «20 московских художников», «Мир Живописи», группа «21 московский художник», «Мост», «18 московских художников».

Среди них наибольшую известность и популярность приобрела группа «20 МОСКОВСКИХ ХУДОЖНИКОВ». 3 марта 1978 года «Двадцатка» провела первую собственную выставку. В первый состав «Двадцатки» вошли: [pics.livejournal.com/nagapet/pic/000012p1 С. Блезе], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/00002459 В. Глухов], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/00004k3p Д. Гордеев], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000362k Т. Глытнева], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000666e В. Линицкий], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/00005ayz А. Лепин], К. Нагапетян, [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000b99k В. Провоторов], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/00009wwt Владимир Петров-Гладкий (ст.)], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/00008qp5 Вячеслав Петров-Гладкий (мл.)], Н. Румянцев, [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000eq0b И. Снегур], М. Стерлигова, [rating.artunion.ru/artists_tom3.html В. Савельев], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000d0xb Н. Смирнов], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000crza С. Симаков], В. Скобелев, В. Сазонов, [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000fx46 А. Туманов], [pics.livejournal.com/nagapet/pic/0000g7ey/s640x480 С. Шаров].

23 марта 1979 года состоялась вторая выставка «20 московских художников», и уже через год её слава гремела по всему СССР и за его рубежами. Всего состоялось 10 выставок «20-ти московских художников», вплоть до 1988 года.

Несомненно, общепризнанным лидером «Двадцатки» был Нагапетян Корюн Григорьевич. Кстати, фамилия Нагапетян в переводе с армянского означает «основатель, старейшина рода, родоначальник». Он успешно осуществлял связь и вёл переговоры с администрацией ОК, властями и сотрудниками органов правопорядка.

Это была победа, триумф, международное признание. Позже англоязычная газета «Интернэшнл геральд трибюн» от апреля 1986 г. напишет: «Десятки тысяч москвичей приходят посмотреть произведения художников, представителей андерграунда в Москве на Малой Грузинской 28».

Десять лет спустя 24 апреля 1996 г. газета Мегаполис-экспресс опубликует маленькую заметку, посвящённую двадцатилетию галереи на Малой Грузинской 28, которая по своей сути и была официальным родоначальником «Авангарда второй волны». Автор заметки характеризует выставочный зал — штаб-квартиру «Двадцатки», как «вошедший в историю российского искусства, первый и единственный существовавший задолго до „перестройки“ оазис творческой свободы и символ Сопротивления авторов — нонконформистов гебистско-коммунистической Системе…. Из отцов-основателей легендарного содружества навестить родные стены по случаю юбилея пришли Эдуард Дробицкий, Корюн Нагапетян, Лариса Пятницкая, Джино Синигалья, Борис Бич, [artchernakota.narod.ru/presstv.html Зоя Чернакова] и Юрий Попов».

Последняя выставка «Малая Грузинская 28», в которой участвовала «Двадцатка», состоялась в 1991 г., непосредственно перед распадом СССР, в Выставочном зале «Манеж» и Конгрессе США. Эта акция явилась заключительным аккордом в московском движении художников-нонконформистов.

Состав

В состав «Двадцатки» за весь период её существования входили следующие художники: С. Блезе, П. Беленок, В. Глухов, Т. Глытнева, [rating.artunion.ru/artists_tom1.html М. Гельман], Д. Гордеев, [www.periscope.ru/prs98_3/paint/eugen/zen1.htm Е. Измайлов], [www.rian.ru/culture/museum_exhibition/20070307/61678333.html В. Кротов], [www.artinfo.ru/artbank/asp/russian/search/author/art_type/author_result.asp?author_id=1390&art_type_id=2 К. Кузнецов], В. Калинин, К. Прозоровский-Ременников, В. Казьмин, [infoart.iip.net/art/news/00/10/16_899.htm А. Куркин], А. Лепин, В. Линицкий (соавтор В. Линицкая), [peoplez.ru/res69520.html Ю. Миронов], К. Нагапетян, В. Петров-Гладкий (старший),В. Петров-Гладкий (младший), В. Провоторов, [rating.artunion.ru/artists_tom2.html Е. Поливанов], Н. Румянцев, В. Савельев, В. Сазонов, С. Симаков,В. Скобелев, Н. Смирнов, И. Снегур, М. Стерлигова, А. Туманов, А. Харитонов, К. Худяков, В. Чернов, С. Шаров, С. Файбисович, А. Фролов.

Ссылки

• www.artvox.ru/htmls/PAINTING/Painting.html
• snegur-art.ru/intervyu/start.html
• www.proza.ru/texts/2007/07/23-382.html
• www.m-mos.ru/2008/01/34.htm
• www.artlib.ru/objects/paper_0/artlib_paper-954.doc
• [nagapet.livejournal.com/971.html ФОТОГРАФИИ ХУДОЖНИКОВ ]

• Газета «Московский комсомолец» 15.10.75 г. «Соблазны фиолетовой карьеры».[community.livejournal.com/soviet_life/229388.html]
• Газета «Вечерняя Москва» от 10.03.75 г. «Авангард мещанства».
• Югославский журнал «Старт» № 417 от 12.01.85. «Кто они неконформисты?».
• Журнал «Новое время». № 14 от 3 апреля 1987 г. «Выставка двадцати».
• Журнал «Искусство» № 1. 1991 г. «Хроника художественной жизни Москвы. 1970—1980».
• Газета «Мегаполис-экспресс» от 24.04.96 г. «Двадцатилетие М. Грузинской 28».
• Газета «Московский комсомолец» от 15.09.04 г. «Вечный бульдозер».
• Книга А. Флорковской «Малая грузинская 28 (1976—1988)»

• «Internanional Herald Tribune», april 12-13 1986. «Moscow s Art Lovers Flock to View Basement Show of „Unofficial“ Works».
• Фотографии из семейного архива Нагапетяна К. Г.
• Архив НИПЦ «Мемориал» по истории диссидентов www.memo.ru/history/diss/arhiv.htm
• Фотографии членов группы «Двадцать московских художников» взяты из каталога «Живопись двадцати московских художников». Москва. 1981 г. Составитель каталога Нагапетян К. Г.
• Интервью президента творческого Союза художников России, действительного члена Российской Академии художеств Худякова К. В. www.youtube.com/watch?v=kusvJt4_Qc8&feature=related

Отрывок, характеризующий Двадцать московских художников

Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.