Дважды два — пять
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Выражение «дважды два — пять» (реже, «2 + 2 = 5») иногда используется как краткое и яркое представление нелогичного утверждения, особенно такого, которое утверждается и поддерживается с целью соответствия идеологическому порядку.
Его первоначальное использование происходит от его включения Джорджем Оруэллом в роман «1984», но Оруэлл взял[1] фразу из названия одной из глав книги Юджина Лайона «Командировка в утопию», где оно использовано как лозунг во время завершения пятилетнего плана в СССР в четыре года.
В романе «1984» (часть I, глава VII), выражение контрастирует с правильным математическим равенством 2 + 2 = 4. Оруэлловский герой, Уинстон Смит, использует выражение в рассуждении о вопросе, может ли Государство декларировать «дважды два — пять» (в оригинале — «2 + 2 = 5») как факт; он обдумывает мысль: если каждый поверит в него, сделает ли это его истинным? Смит пишет: «Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует».
Позже в романе Смит пытается воспользоваться двоемыслием, чтобы научить себя, что выражение «дважды два — пять» — истинное или как минимум такое же истинное, как и любой другой результат, который любой может предложить.
По мнению В. А. Чаликовой, прообразом выражения послужил расхожий советский лозунг «Пятилетка в четыре года»[2]. При этом Чаликова отмечает, что впервые
<…> тема «здравого арифметического смысла» звучит у Оруэлла со времён гражданской войны в Испании, когда перед ним впервые встаёт видение «кошмарного мира, где дважды два будет столько, сколько скажет вождь. Если он скажет „пять“, значит, так и есть, пять».
Сама формула «2 ⋅ 2 = 5» распространена в литературе (у Достоевского, Энгельса[3], Пруста, Честертона, Бретона, Замятина), однако до Оруэлла обычно применялась для иллюстрации «тирании рассудка» (так, «подпольный человек» отказывается от мира, где дважды два четыре, и говорит, что «дважды два пять — премилая иногда вещичка»). Оруэлл же отрицал такой агрессивный отказ от «обычной порядочности».
Впрочем, и формула «дважды два — пять» как символ подавления свободы использовалась в литературе и ранее, например: «Он вооружил далее негров и диких индейцев, чтобы и они преследовали бедных американцев без пощады, пока те не признают, как этого требует их король, что дважды два пять» (П. Г. Мижуев, 1901).
Подобные нелогичные формулы также широко используются в рекламе, с целью показать наличие скидок, например «вы платите за 4, а получаете 5».
Напишите отзыв о статье "Дважды два — пять"
Примечания
- ↑ Review of Assignment in Utopia in The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell.
- ↑ Чаликова В. А. (1989). «Несколько мыслей о Джордже Оруэлле». Журнал «Знамя», выпуски 1—4 (Гослитиздат).
- ↑ Ф. Энгельс Анти-Дюринг. Пер. с нем. — М. : Партиздат, 1932. — С. 24.
Литература
- Euler, H. (1990), "The history of 2 + 2 = 4", Mathematics Magazine Т. 63: 338–339.
- Krueger, L. E. & Hallford, E. W. (1984), "[www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/6727639 Why 2 + 2 = 5 looks so wrong: On the odd-even rule in sum verification]", Memory & Cognition Т. 12 (2): 171–180, PMID 6727639.
Ссылки
- [www.time.com/time/printout/0,8816,854746,00.html Two Plus Two Equals Red], Time Magazine, Monday, 30 Jun. 1947
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дважды два — пять
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
