Двайта-веданта

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Статья из раздела
Философия индуизма

Школы

Санкхья · Йога · Ньяя · Вайшешика · Миманса · Веданта
(Адвайта · Вишишта-адвайта · Двайта · Ачинтья-бхеда-абхеда)

Философы и мыслители

Древние
Вальмики · Капила · Патанджали · Гаутама · Канада · Джаймини · Вьяса · Маркандея · Яджнавалкья
Средневековые
Шанкара · Рамануджа · Мадхва · Нимбарка · Вишнусвами · Валлабха · Анандавардхана · Абхинавагупта · Мадхусудана · Намдев · Тукарам · Тулсидас · Кабир · Васугупта · Чайтанья
Современные
Ганди · Радхакришнан · Вивекананда · Рамана Махарши · Ауробиндо · Шивананда · Кумарасвами · Прабхупада · Анандамурти

Портал «Индуизм»

Два́йта-веда́нта — направление индийской философии, дуалистическая разновидность веданты, созданная Мадхвой.



Теория познания

Мадхва признаёт три праманы (источника познания): восприятие, логический вывод и свидетельство Вед. Веды — важнейшая прамана, они содержат не просто абсолютно достоверное знание, но знание решительно обо всем, и эту информацию из них можно извлечь с помощью надлежащего истолкования. Опираясь на Веды, можно логически познать все, что угодно, включая Ишвару (Бога, Владыку мира, которого Мадхва отождествлял с Вишну). То, что в Упанишадах говорится о неопределимости Брахмана, означает только, что его крайне трудно познать. Иллюзии и ошибки в познании возникают вследствие неправильной трактовки чего-то существующего. Мировой иллюзии в смысле недействительности чего бы то ни было просто не может существовать: само понятие ошибочного познания может возникнуть только в том случае, если познание бывает и правильным, и мы в состоянии отличить одно от другого. Таким образом, само представление об иллюзии свидетельствует о существовании реальности.

Онтология

Виды реальности

Мадхва делит все сущее на сватантру (независимую реальность) и паратантру (реальность зависимую). К сватантре относится только верховный Бог — Вишну. Безличность и неопределимость высшей реальности отвергается. Весь остальной мир — паратантра — не сотворен Богом, но вечно существует только благодаря Богу. Женская ипостась Вишну — Шри, или Лакшми, — также вечна, всепроникающа и вечно свободна; она является творческой энергией Вишну. Зависимое (паратантра) делится на бытие и небытие, бытие — на духовное и недуховное. (Понятие бытия у Мадхвы очень тонкое и своеобразное. Вишну, хотя и превыше всякого потустороннего, зависимого бытия, не относится ни к небытию, ни к сверхбытию). Всё, что относится к паратантре, гибнет в конце кальп и потом вновь возрождается.

Вишну — только движущая причина мира, он не создаёт мир из ничего. Но это не значит, что Вишну только сообщает миру движение, а тот уже развивается по своим законам. Воля Бога пронизывает все.

Бог и индивидуальные души

По Мадхве, индивидуальная душа (джива) не может быть тождественна Брахману. Более того, она не является частью, отблеском или ещё чем бы то ни было Брахмана. Выражение Упанишад «tat tvam asi» («то есть ты») Мадхва толкует в смысле подобия души Ишваре. Дживы вечно существуют, обладают свободой воли, но при этом зависят от Вишну. Все существа делятся на множество категорий и подкатегорий в соответствии со степенью погруженности в сансару и способности к освобождению. Одни вечно свободны (Лакшми), другие освобождают себя (боги, предки и т. п.), третьи погружены в сансару. Из этих последних некоторые способны к освобождению, некоторые всегда будут скитаться в сансаре, а некоторые обречены на вечные адские муки. Представление о вечных муках для индуизма чрезвычайно нехарактерно, хотя некоторые священные тексты индуизма и могут быть истолкованы таким образом. Ещё более нехарактерно для индийской мысли представление о том, что собственных усилий для освобождения недостаточно: Бог по своей воле избирает некоторые души для спасения. Если добавить к этому то, что спасение возможно даже не через Вишну непосредственно, а только через посредника — Ваю — сходство с христианством в августинианской трактовке, давно отмеченное исследователями, становится поразительным. Впрочем, другие авторы видят сходство двайта-веданты с исламом и даже подозревают прямое исламское влияние.[1]

Этика и освобождение

Итак, мир реален, человек не тождествен Богу, и даже среди освобожденных душ существует жесткая иерархия. Соответственно этические и религиозные нормы не могут рассматриваться как условности. Нужно соблюдать религиозные обряды, нужно выполнять мирские обязанности, налагаемые варной, то есть личными качествами, и при этом не быть привязанным к результатам своей мирской деятельности (карма-йога). Джняна-йога, познание Бога и приближение к нему собственными силами, не может привести к спасению. Наилучший же способ достичь освобождения — практика бхакти-йоги, преданное служение Господу. И после освобождения души продолжают служить Господу, имея одну цель и одну волю. Практика преданного служения доступна всем, и среди всех слоев общества могут найтись избранные души, могущие выйти из сансары.

Напишите отзыв о статье "Двайта-веданта"

Примечания

  1. «Все его [Мадхвы] работы создают впечатление, что он исходит более из пуран, чем из „Прастханатрайи“, упанишад, „Бхагавадгиты“ и „Брахма-сутры“. Мадхве не так легко истолковывать эти авторитетные работы в духе своей дуалистической метафизики. Мадхва приходит к конфликту со многими священными высказываниями, когда он стремится подогнать их под дуализм». Сарвепалли Радхакришнан. Индийская философия. Том II [www.sanatanadharma.udm.net/text/rmadhava.doc см.]

Литература

Отрывок, характеризующий Двайта-веданта

– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.