Дваравати

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
О столице ядавов в Махабхарате см. статью Дварака.
Периоды истории Таиланда

Первобытный Таиланд
Ранняя история Таиланда
Первые государства Таиланда (3000–1238)
Сукотаи (1238–1448)

Параллельно существовали:

Аютия (1351–1767)
Тхонбури (1768–1782)
Раттанакосин (1782–1932)
Королевство Таиланд

Дваравати (тайск. อาณาจักรทวารวดี) — буддийское государство монов, существовавшее в IVXI веках на территории современного Таиланда. Название государства, которое может быть переведено как «многовратная», происходит от найденных монет, на которых на санскрите было написано «śrī dvāravatī» («Шри с многими воротами»).

В отличие от своих соседей (индуистского государства кхмеров (Ченла) и Шривиджайе, где господствовал сложный культ девараджи («бога-царя»)), господствующей религией здесь был буддизм, правда, с архаическим субстратом.

Первоначально государство возникло в начале нашей эры на западном берегу Менама. Первой столицей, предположительно, был Утхонг. Возвышение Бапнома привело к завоеванию последней бассейна менама. После распада Бапнома в VI в. Дваравати не только обрело независимость, но и расширило свою территорию на восточный берег Менама. Позднее были завоёваны территории в центральной части Малаккского полуострова. Около 675 года н. э. началось строительство новой столицы Накхонпатома, в то время бывшего приморским городом.

Государство было децентрализованным, отсутствовали единая оросительная система, общая казна и хранилище риса, государственный контроль над землёй. Столице (пура) Накхонпатом подчинялись автономные города и их правители (дева и деви). Она имела собственное имущество, была центром культа.

Население государства возрастало за счёт пришлых, которые не становились равноправными земледельческому населению общин, а составляли особый зависимый слой. Имелись также рабы. Царский род и знать имели ряд привилегий (на ношение золотых украшений, одежды из шёлка, конного выезда, использования слонов).

На местном уровне сохранялись свои органы власти, в том числе судебное собрание. В столице же царю помогали советники, имелся штат писцов.

Во второй половине VIII века начался упадок Дваравати. Под давлением индонезийской империи Шривиджая были утрачены владения на Малакском полуострове. Столица переносится подальше от моря в Лавапура (современный Лопбури). Саму страну всё чаще начинают по названию новой столицы называть Лаво, или Раманнадеса.

Страна увязает в длительных и бесперспективных войнах с северным соседом Харипунчаей. Около тысячного года наступает развязка. Во время очередной войны оставшуюся без защиты столицу Дваравати захватывает Суджитта, правитель Тамбралинги, государства на Малаккском полуострове. Через два года сын Суджитты Сурьяварман был провозглашён царём Камбоджи. Дваравати вошло в состав кхмерской империи Камбуджадеша.

В XII веке монам дважды удалось воспользоваться временным ослаблением Камбоджи и восстановить свою независимость. Но оба раза через непродолжительное время царям Камбоджи удавалось опять подчинить монов своей власти. В XIII в. правитель тайского государства Сукхотхай Рама Камхенг восстановил государство монов Лаво на левом берегу Менама, в качестве вассала Сукхотхай. Но в 1299 году оно было упразднено. История монской государственности на территории Таиланда закончилась. Сами моны были полностью ассимилированы тайцами.



Источники

  • [www.zipsites.ru/me/matematika_estestv_nauki/E_O_Berzin_Istoriya_Tailanda/ История Таиланда. Э.О.Берзин Москва "Наука" 1973г.]
  • [gumilevica.kulichki.net/HE2/ История Востока. В 6 т. Т.2. М., 2002. С.202-208]. (автор использованной части тома - М.Г. Козлова)
  • Дваравати — статья из Большой советской энциклопедии. Э. О. Берзина.

Напишите отзыв о статье "Дваравати"

Отрывок, характеризующий Дваравати



Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.