Два франка (Франция)
Поделись знанием:
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
Монета с реверсом, на котором изображена сеятельница. Рисунок монеты, который придумал в 1897 году Оскар Роти, был использован на французских монетах более 100 лет.
Содержание
Таблица
| Год | № по каталогу | тираж | примечания |
|---|---|---|---|
| 1959 | ? | 29 | пробная по проекту Оскара Роти |
| 1977 | F.272/1 | ??? | пробная |
| 1978 | F.272/2 | 6 000 | пробная |
| 1979 | F.272/3 | 130 000 000 | |
| 1980 | F.272/4 | 99 950 000 | |
| 1981 | F.272/5 | 119 974 000 | |
| 1982 | F.272/6 | 89 975 000 | |
| 1983 | F.272/7 | 89 986 000 | |
| 1984 | F.272/8 | 36 500 | |
| 1985 | F.272/9 | 7 500 | |
| 1986 | F.272/10 | 15 000 | |
| 1987 | F.272/11 | 81 000 | |
| 1988 | F.272/12 | 85 000 | |
| 1989 | F.272/13 | 83 000 | |
| 1990 | F.272/14 | 5 000 | |
| 1991 | F.272/15 | 2 511 | |
| 1991 | F.272/16 | 2 500 | |
| 1992 | F.272/17 | 65 011 | |
| 1992 | F.272/18 | 2 698 | |
| 1993 | F.272/19 | 20 011 | |
| 1993 | F.272/20 | ? | |
| 1994 | F.272/21 | 9 970 111 | |
| 1994 | F.272/22 | 3 707 | |
| 1995 | F.272/23 | 15 011 | |
| 1996 | F.272/24 | 11 980 018 | |
| 1997 | F.272/25 | 11 975 000 | |
| 1998 | F.272/26 | 45 025 000 | |
| 1999 | F.272/27 | 10 000 000 | |
| 2000 | F.272/28 | 25 100 013 | |
| 2001 | F.272/29 | Тираж неизвестен. Последний выпуск монет достоинством два франка |
Памятные монеты
| Год | Тираж | Диаметр | Масса общая, г |
Название монеты | аверс | реверс |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1993 | 30 000 000 | 26,6 | 7,5 | 50 лет Национальному движению сопротивления |  |
|
| 1995 | 9 975 000 | 26,6 | 7,5 | 100 лет со дня смерти Луи Пастера |  |
|
| 1997 | 2 000 013 | 26,6 | 7,5 | 80 лет со дня смерти Жоржа Гинемера |  |
|
| 1998 | 4 997 513 | 26,6 | 7,5 | 50 лет Декларации Прав Человека |  |
|
Источники
- René Houyez, Valeur des monnaies de France, Éditions Garcen
Также
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Два франка (Франция)"
Отрывок, характеризующий Два франка (Франция)
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
