Двенадцатая поправка к Конституции Ирландии
Двенадцатая поправка к Конституции Ирландии — отклонённая в ходе референдума 25 ноября 1992 года[1] поправка к Конституции Ирландии, согласно которой предлагалось не признавать суицид как достаточную для совершения аборта угрозу. В тот же день была принята тринадцатая поправка к Конституции Ирландии, согласно которой запрет на совершение абортов, принятый восьмой поправкой к Конституции Ирландии, не может ограничивать перемещение за границы государства, и четырнадцатая поправка, согласно которой законное распространение информации об услугах, легально совершаемых в других странах, не может быть пресечено.
Текст нового подпункта в статью 40.3.3:
Следует признать незаконной прерывание жизни нерождённого, если такое прерывание не является необходимым для спасения жизни или здоровья матери, где болезнью или недомоганием матери, представляющим собой реальную и существенную угрозу для её жизни, не является риск самоуничтожения.
Оригинальный текст (англ.)It shall be unlawful to terminate the life of an unborn unless such termination is necessary to save the life, of the mother where there is an illness or disorder of the mother giving rise to a real and substantial risk to her life, not being a risk of self-destruction.[1]
Результаты
| Двенадцатая поправка в Конституцию Ирландии | ||
|---|---|---|
| За или против | Голосов | Процент |
 За
|
572 177 | 34.65% |
 Против
|
1 079 297 | 65.35% |
| Действительные голоса | 1 651 474 | 95.28% |
| Чистые или бракованные бланки | 81 835 | 4.72% |
| Всего голосов | 1 733 309 | 100.00% |
| Явка | 68.16% | |
| Число избирателей | 2 542 841 | |
Предыстория
В 1992 году произошло знаменитое судебное дело, в рамках которого генеральный прокурор Ирландии запретил изнасилованной четырнадцатилетней девочке отправиться в Великобританию для совершения аборта. Запрет вызвал возмущение; премьер-министр Альберт Рейнольдс отправил запрос в Верховный суд, который постановил, что жизнь девочки находится в опасности, так как она обещала покончить с собой в случае отказа[2].
Напишите отзыв о статье "Двенадцатая поправка к Конституции Ирландии"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.environ.ie/en/LocalGovernment/Voting/Referenda/PublicationsDocuments/FileDownLoad,1894,en.pdf Referendum Results 1937–2009] (англ.) (pdf). Проверено 13 ноября 2010. [www.webcitation.org/5wYw88f61 Архивировано из первоисточника 17 февраля 2011].
- ↑ Питер Невилл. Социальная политика // Ирландия: история страны / Е.Г. Кривцова. — Москва: Мидгард, 2009. — С. 290-291. — 352 с. — (Биографии великих стран). — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-33804-7.
|
||||||
Отрывок, характеризующий Двенадцатая поправка к Конституции Ирландии
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
