Двенадцать королевств

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
The Twelve Kingdoms

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
Обложка первого DVD издания</td></tr><tr><td colspan="2" style="background: #ddf; text-align: center;">十二国記
(Дзю:ни кокуки
The Twelve Kingdoms
Двенадцать Королевств (оф. рус.))

</td></tr><tr><th>Жанр</th><td>приключения, фэнтези, драма</td></tr>

</td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Лайт-новел</th></tr><tr><th style="">Автор</th><td class="" style=""> Фуюми Оно </td></tr><tr><th style="">Иллюстратор</th><td class="" style=""> Акихиро Ямада </td></tr><tr><th style="">Издатель</th><td class="" style=""> Kodansha </td></tr><tr><th style="">Издательский лейбл</th><td class="" style=""> X Bunko White Heart </td></tr><tr><th style="">Публикация</th><td class="" style=""> 1991 год 2009 год </td></tr><tr><th style="">Томов</th><td class="" style=""> 12 (14) </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Аниме-сериал</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Цунэо Кобаяси </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Studio Pierrot </td></tr><tr><th style="">Лицензиат</th><td class="" style=""> AnimeWorks </td></tr><tr><th style="">Телесеть</th><td class="" style=""> TV Tokyo, NHK, Animax
2x2 </td></tr><tr><th style="">Премьерный показ</th><td class="" style=""> 9 апреля 2002 года 30 августа 2003 года </td></tr><tr><th style="">Длительность</th><td class="" style=""> 25 мин. </td></tr><tr><th style="">Серий</th><td class="" style=""> 45 </td></tr>

</table>

The Twelve Kingdoms (яп. 十二国記 дзю:ни кокуки, Juuni Kokki, «Хроники Двенадцати королевств») — цикл лайт-новел японской писательницы Фуюми Оно с иллюстрациями Акихиро Ямады. Первый роман цикла («Тень Луны, Море Тени») был опубликован в Японии в 1991 году, а последний — в 2009 году. Всего было опубликовано 7 романов, один сборник рассказов, включающий в себя пять рассказов и 2 рассказа вышедших отдельно.

45-серийная аниме-адаптация была выпущена в 2002 году компанией Studio Pierrot. Показ на канале TV Tokyo проходил с 9 апреля 2002 по 30 августа 2003 года.





Сюжет

Двенадцать Королевств — параллельный мир, существующий на грани нашей реальности. В этом мире, причудливой смеси китайской мифологии, идей Конфуция и Лао-цзы, дети рождаются из плодов священных деревьев, в ночной тьме рыщут демоны-ёма, а власть правителя незыблема, ибо освящена небесами, причём в прямом смысле этого выражения — тот, на кого падёт выбор священного зверя кирина, обретает божественную власть и вечную жизнь. Боги, монстры, чародеи, зверолюди, зверодемоны — здесь привычная обыденность, а Воля Небес (равно как и Небесная Кара), очевидны и неотвратимы. В этом странном мире время от времени появляются пришельцы, не знающие языка и законов — кайкяку (пришедшие из моря) и санкяку (пришедшие с гор). Кайкяку называют свою родину Японией, а санкяку — Китаем. Одним из этих пришельцев поневоле пришлось стать Ёко Накадзиме, обычной (на первый взгляд) японской старшекласснице, одной из основных персонажей этой истории.

Вселенная «Двенадцати королевств»

Терминология

  • Ёма (яп. 妖魔 ё:ма) — демонические существа, обладающие сверхъестественными способностями. Как правило, враги людей, если не связаны договором с кирином (см. Сирэй). Как и кирины, способны перемещаться между мирами.
  • Кирин (яп. 麒麟) — священное животное, которому Волей Небес предназначено выбирать правителя для королевства, а затем служить ему. Может принимать человеческий облик, в облике животного напоминает белую лошадь с длинным рогом во лбу, чрезвычайно редко рождаются также чёрные кирины. Ненавидит запах крови и физически не способен на прямое насилие. Для самозащиты использует сирэй — демонов-ёма, с которыми кирин заключает договор о службе. Способны путешествовать между мирами. Не имеют собственных имён — его имя состоит из названия королевства, которое он представляет и, если кирин мужского пола, первого кандзи в самоназвании, 麒 (ки), если кирин женского пола — последнего кандзи, 麟 (рин). Немногие кирины имеющие собственные имена, изначально родились в Японии (см. Тайка). Киринов считают высокомерными существами, которые не склоняют колени ни перед кем, кроме своего правителя, но на самом деле сама их природа запрещает киринам склоняться перед кем-либо ещё. Термин позаимствован из японской мифологии и обозначает вымышленное животное, японского единорога.
  • Кайкяку (яп. 海客) — букв. «гость из моря». Так называют людей, захваченных сёку в Японии и унесённых в Двенадцать Королевств. По словам Ракусюна, вместе с кайкяку и санкяку в Двенадцать Королевств пришли такие вещи как бумага, керамика, медицина, печатное дело и буддизм.
  • Ранка (яп. 卵果) — плод священного дерева (рибоку или ябоку). Из этих плодов рождаются все живые существа в Двенадцати Королевствах, включая людей.
  • Сайхо (яп. 宰輔) — официальный титул кирина, означающий буквально «первый советник».
  • Сёку (яп. ) — магическая буря, соединяющая мир Двенадцати Королевств и мир людей. Именно так в Двенадцать Королевств попадают пришельцы кайкяку и санкяку. Помимо «природных» сёку, такие бури могут вызывать также кирины, свободно путешествующие между мирами.
  • Тайка (яп. 胎果) — человек, унесённый сёку в Хорай в то время, когда он ещё находился внутри ранка — плода священного дерева. Попав в Хорай, ранка попадает в тело женщины и рождается среди обычных людей. Если Тайка возвращается в Двенадцать Королевств, его внешность значительно изменяется, внешность человека, которая для Тайка является лишь «внешней оболочкой» исчезает и Тайка приобретает свой истинный облик. Тайка, упомянутые в романах о Двенадцати Королевствах — Ёко Накадзима (Сэкиси), Наотака Сабуро Комацу (Сёрю), Рокута (Энки), Канамэ Такасато (Тайки).
  • Хандзю (яп. 半獣) — зверочеловек. По желанию может произвольно принимать как свою человеческую форму, так и животную. В животной форме обычно сохраняет дар речи, может быть значительно больше животного-прототипа и передвигается на задних лапах. В некоторых королевствах хандзю считаются неполноценными людьми и подвергаются различным формам дискриминации. Хандзю, упомянутые в романах о Двенадцати Королевствах — Ракусюн (человек-мышь), Кантай (человек-медведь).
  • Хорай (яп. 蓬莱) — название Японии в Двенадцати Королевствах, неведомая земля, откуда появляются кайкяку. Иногда Хорай называют также Ва или Ямато (древние названия Японии).

География

Несмотря на название, мир Двенадцати Королевств состоит в общей сложности из тринадцати земель и представляет собой континент ромбовидной формы. В центре мира расположено Кокай (Жёлтое море) и Годзан — система из нескольких горных вершин, не принадлежащих ни одному королевству.

Кокай, несмотря на название, вовсе не является морем и представляет собой область лесов, болот, каменных пустошей и пустынь, в центре которой расположены пять горных вершин, именуемых Годзан (Пять Гор или Пятигорье). Эта местность (Пять Гор и Жёлтое море) практически не населена (за исключением окрестностей горы Хо), и, по сути, являются островом, окружённым со всех сторон четырьмя внутренними морями Двенадцати Королевств: Чёрное море (север), Синее море (восток), Красное море (юг), Белое море (запад). Восемь из двенадцати королевств граничат, по крайней мере, с одним из этих морей, являясь сторонами и углами ромба-континента. Оставшиеся четыре королевства не являются частью континента и представляют собой четыре изолированных острова в Кёкай (Море Пустоты), омывающего Двенадцать Королевств со всех сторон.

Согласно сюжету романа, где-то на востоке Моря Пустоты находится Хорай — неведомая земля, откуда приходят пришельцы-кайкяку.

География вымышленного мира «Двенадцати королевств», подобно Средиземью Джона Толкина, отличается глубокой степенью проработанностиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3755 дней]. В романах цикла присутствует хотя бы краткая информация о каждом королевстве.

Персонажи

Ёко Накадзима (яп. 中嶋 陽子 Накадзима Ё:ко) — шестнадцатилетняя японская школьница, живущая самой обычной жизнью. Единственное, что, на первый взгляд, отличает её от сверстников — это редкие для японцев каштановые волосы, выгорающие на солнце до рыжеватого оттенка, и странные, необъяснимо повторяющиеся сны о чудовищных животных, преследующих её. Однажды в её школе появляется странный человек по имени Кэйки, который преклоняет колени перед Ёко, клянётся ей в верности и предлагает защиту. В этот же момент чудовищных размеров птица нападает на школу. Её целью явно является Ёко и той волей-неволей приходиться принять присягу Кэйки. Кэйки вручает Ёко богато украшенный меч и переносит её через Море Пустоты в мир Двенадцати Королевств, где она оказывается в королевстве Ко. После прибытия и таинственного исчезновения защитника — Кэйки, Ёко оказывается одна в чужой и непонятной стране. Её внешность претерпевает странную метаморфозу — неузнаваемо меняются черты лица, цвет кожи и даже голос, глаза становятся зелеными, а волосы, прежде лишь рыжевато-каштановые, приобретают кровавый тёмно-красный оттенок. Кроме того, Ёко свободно понимает местный язык, хотя и осознаёт, что слышимые ею слова — не японские, а местные жители также свободно понимают её речь. Странствуя в поисках Кэйки, единственного, кто может объяснить ей, для чего он перенёс её в этот мир, ей пришлось сражаться с монстрами ёма, пережить грубость и унижения со стороны жителей королевства Ко, без особого восторга относившихся к странной пришелице. Не единожды обманутая теми, кому по наивности доверилась, Ёко замыкается в себе, и лишь встреча со хандзю Ракусюном (получеловеком-полузверем) помогает ей научиться без излишней подозрительности относиться к окружающим. Ёко и Ракусюн вместе отправляются в королевство Эн, где Ёко наконец узнаёт, для чего она находится в мире Двенадцати Королевств. Ёко — избранная Небесами правительница королевства Кэй. Сначала неохотно, Ёко принимает на себя ответственность за свою новую страну и её жителей, пытается самостоятельно разобраться в мироустройстве Двенадцати Королевств, борется с коррумпированными государственными чиновниками, захватившими во время правления предшественников Ёко всю власть в королевстве. Как правительница Кэй, Ёко получает тронное имя Сэкиси (яп. 赤子 красный ребёнок) из-за цвета своих волос и из-за того, что государственные чиновники относились к ней как к несмышлёному ребёнку. Опасаясь наделать ошибок и причинить кому-нибудь вред, Ёко сначала пыталась самоустраниться от реального правления, однако впоследствии, узнав о нуждах жителей королевства, Ёко становится настоящей правительницей, сумев повзрослеть самой и заставив чиновников уважать и бояться себя.

Сэйю: Ая Хисакава

Аодзару (яп. 蒼猿, Голубая обезьяна) — физическое проявление разумного духа, живущего в ножнах Суйгуто (яп. 水禺刀 Суйгу:то:, Меч Воды и Обезьяны). Этот меч является реликвией королевства Кэй и был создан одним из правителей прошлого из побеждённых им могущественных ёма — водяного демона и демона, существующего в облике обезьяны. Только истинный правитель Кэй может владеть мечом — извлекать его из ножен и использовать в качестве оружия. Магический драгоценный камень, висящий на ножнах, способен исцелять раны и возвращать силы владельцу. Магический меч способен не только убивать демонов и разрубать любые преграды, но и показывать прошлое, будущее и места, находящиеся на большом расстоянии. Меч и ножны всегда должны быть вместе, уравновешивая силы друг друга, в противном случае они выходят из под контроля своего владельца. Когда Ёко теряет ножны, их дух, принявший облик странной зеленовато-голубой обезьяны, начинает её преследовать, отбирая своими насмешками волю к борьбе, то склоняя к самоубийству, то подговаривая убить единственного друга — Ракусюна, утверждая, что тот хочет предать её. В то же время меч показывает ей видения прошлого, которое она не хочет вспоминать, и настоящего, в котором оставшиеся дома родители подозревают её в побеге из дома, а одноклассники поливают грязью её имя, распространяя отвратительные сплетни. В конечном итоге, Ёко, поборов сомнения, убивает Аодзару и тот вновь превращается в ножны меча, уже лишённые какой-либо силы. После смерти Аодзару любой может извлечь меч из ножен, однако использовать его как оружие по-прежнему может только Ёко.

Сэйю: Кёсукэ Окано

Кэйки (яп. 景麒) — кирин и Сайхо королевства Кэй. Как и все кирины, Кэйки не терпит насилия и предпочитает искать мирное решение проблем. Внешне всегда выглядит спокойным и даже равнодушным, однако способен на понимание и сочувствие, что видно на примере его помощи кирину Тайки. Искренне предан своей правительнице Сэкиси (Ёко Накадзима). До встречи с Ёко, Кэйки долгое время искал правителя для королевства Кэй, в итоге его выбор пал на женщину по имени Дзёкаку (яп. 舒覚), которая стала непосредственной предшественницей Ёко. Однако она оказалась плохой правительницей — Дзёкаку влюбилась в Кэйки и обезумев от любви и ревности, сначала изгнала всех женщин из своего дворца, а затем попыталась изгнать всех женщин за пределы королевства. В результате её действий, явно противоречащих Воле Небес, Кэйки заболел болезнью киринов — сицудо (яп. 失道, Потеря Пути). Узнав об этом, Дзёкаку сделала единственное, что могло спасти Кэйки — отказалась от трона и в результате этого погибла. После этого она стала известна под именем Ё-о (яп. 予王 Ё-о:, Бывшая правительница). Её правление продолжалось всего шесть лет. Вылечившись от сицудо, Кэйки сразу же отправился искать нового правителя для Кэй. В конце-концов он находит Ёко и почти насильно переносит её в мир Двенадцати Королевств. После прибытия Кэйки разлучается с Ёко, попав в плен к Корин — кирину королевства Ко. Околдованный Корин, он вынужден был находиться возле Дзёэй (яп. 舒栄), младшей сестры Дзёкаку, которая во время его отсутствия узурпировала трон Кэй. Скованный заклятьем, лишённый возможности говорить и принять человеческий облик, Кэйки вынужден был подчиняться Дзёэй, тем самым якобы подтверждая законность её правления Кэй. После того, как Ёко при помощи правителя королевства Эн свергает самозванку Дзёэй и освобождает Кэйки, тот становится одним из ближайших её советников, а также наместником провинции Эй (Кирин становится наместником той провинции, в которой расположен Императорский Дворец).

Сэйю: Такэхито Коясу

Ракусюн (яп. 楽俊) — хандзю. Его возраст 22 года, звериная форма — огромная (ростом почти достигающая плеча Ёко), мышь, передвигающаяся на задних лапах. Ракусюн утверждает, что гордится тем, что он хандзю и в своей звериной форме ему гораздо удобнее, кроме того, будучи мышью, ему не обязательно носить одежду. По этой причине Ёко далеко не сразу узнала, что Ракусюн, как и все остальные зверолюди, способен принять человеческую форму, превращаясь в довольно симпатичного молодого мужчину. Первоначально Ёко с большим недоверием относится к нему, но со временем Ракусюн становится её первым другом в Двенадцати Королевствах. Благодаря его обществу, Ёко смогла получить начальные знания о географии, обычаях и политической обстановке мира, в котором она оказалась. Во время их совместного путешествия в королевство Эн, где Ракусюн надеялся продолжить своё образование, тот, основываясь на необычных обстоятельствах её появления в Двенадцати Королевствах, первым приходит к догадке, что Ёко — избранная Небом правительница королевства Кэй. Когда Ёко одолевает страх и сомнения в том, что она сможет стать хорошим правителем, Ракусюн находит для неё слова одобрения и говорит, что хочет увидеть, какое королевство она построит. После того как Ёко принимает престол Кэй, Ракусюн остаётся в Эн и поступает в университет. Не принимая более участия в основных событиях, описанных в романах о Двенадцати Королевствах, Ракусюн, тем не менее, оказывает на них значительное влияние, в том числе его встреча с бывшей принцессой Сёкэй из королевства Хо и их совместное путешествие в значительной степени предопределили исход мятежа в Ва, одной из провинций королевства Кэй, а также дальнейшие судьбы Сёкэй и Ёко.

Сэйю: Кэнъити Судзумура

Сёрю (яп. 尚隆 Сё:рю:, так же известен под японским именем Наотака Сабуро Комацу (яп. 小松三郎尚隆 Комацу Сабуро: Наотака)) — правитель королевства Эн. Изначально был главой клана Комацу в феодальной Японии. После того как его клан был уничтожен в междоусобной войне, его нашёл кирин Энки и предложил стать правителем одного из Двенадцати Королевств — Королевства Эн. Как правитель он стал известен под тронным именем Сёрю (китайское чтение кандзи в имени Наотака). Эн находилось в ужасающем состоянии, однако после пятисот лет правления Сёрю пришло к высокой степени стабильности и процветания. Несмотря на «преклонный» возраст, выглядит как тридцатилетний мужчина, по-прежнему склонен к авантюрам, а также к посещению борделей. Любит грубые шутки, а также давать своим подчинённым (в том числе советникам и министрам) различные насмешливые прозвища. При первой встрече с Ёко и Ракусюном представляется им как Фукан (яп. 風漢 Фу:кан), скрыв, что является правителем Эн. Позднее, предложив Ёко, как правительнице Кэй свою помощь и защиту, Сёрию предоставляет ей свою армию, для того, чтобы спасти плененного Кэйки и освободить королевство от армии самозванки Дзёэй.

Сэйю: Масаки Айдзава

Энки (яп. 延麒, также известен как Рокута (яп. 六太)) — кирин и Сайхо королевства Эн. Родился во время гражданской войны в Японии, был брошен своими родителями, после чего, его, уже умирающего от голода нашёл нёкай (ёма-телохранитель кирина). В отличие от других киринов, выглядит как десятилетний мальчик. Он и Сёрю, правитель Эн, поддерживают непринуждённые, дружеские отношения.

Из-за событий своего прошлого Энки испытывает сильное отвращение к любым правителям, считая, что они не несут людям ничего, кроме бед и страданий. Из-за этого Энки сначала не хотел выбирать нового правителя для Эн. Вернувшись в Японию, Энки встречает Наотаку Комацу, молодого предводителя клана морских пиратов. Не желая того, но не в силах противиться Воле Небес, Энки приносит ему клятву верности и переносит в мир Двенадцати Королевств. Наотака Комацу восходит на трон королевства Эн под именем Сёрю. Постепенно их доверие друг к другу укрепляется, особенно после того, как Сёрю был вынужден подавить мятеж одного из провинциальных наместников.

Когда правитель Эн приходит на помощь Ёко Накадзиме, чтобы спасти кирина Кэйки и освободить королевство Кэй от правительницы-самозванки, Энки и Ракусюн путешествуют по провинциям Кэй, чтобы убедить наместников не оказывать поддержки армии Дзёэй. Время от времени посещая Японию, Энки также занимается поисками кирина из королевства Тай, странным образом исчезнувшего.

Сэйю: Каппэй Ямагути

Принцесса Сёкэй (яп. 祥瓊 Сё:кэй) — дочь правителя королевства Хо. Когда будущий правитель Хо был избран кирином, Сёкэй было всего 13 лет и все 30 лет его правления она жила во дворце в облике тринадцатилетней девочки, практически не покидая его стен. Отец Сёкэй был одержим идеей создать идеальное государство, где люди счастливы, честны и трудолюбивы — с этой целью он ужесточал законы и вводил смертную казнь за самые ничтожные провинности, за время его правления были казнены 600 тысяч человек. Когда поднялся мятеж, правитель, его жена и кирин королевства Хо были убиты, вождь мятежников, Гэккэй сохранил жизнь только Сёкэй — её лишили статуса бессмертной и отправили в райк — деревенский приют для сирот и стариков, где бывшая принцесса провела три долгих года, работая за кусок хлеба. Именно там она услышала о Сэкиси — новой правительнице королевства Кэй. Поражённая новостью, что правительницей стала её ровесница (на тот момент бывшей бессмертной принцессе исполнилось шестнадцать лет), Сёкэй преисполнилась зависти пополам с ненавистью к девушке, которую никогда не видела. Когда её инкогнито было раскрыто (Гэккэй поместил её в райк под другим именем, опасаясь, что жители деревни расправятся с дочерью ненавистного правителя), Сёкэй покидает королевство Хо. Странствуя по миру, она направляется в Кэй — ей приходит в голову безумный план втереться в доверие к молодой правительнице и «украсть всё, что она украла у меня», считая, что Сэкиси без труда получила то, что по праву принадлежало Сёкэй как принцессе. Но встреча с Ракусюном и путешествие по поражённому упадком королевству Рю, открывает Сёкэй глаза на саму себя — избалованную девчонку, которая прожила тридцать лет, купаясь в роскоши дворца, нимало не интересуясь, что происходит за его стенами, в то время как её отец истреблял собственный народ тысячами и десятками тысяч. Оказавшись в Кэй, Сёкэй волей случая присоединяется к мятежу против жестокого наместника провинции Ва, безжалостно грабящего народ. Именно там она близко сходится с кайкяку по имени Судзу и Ёси, девушкой со странными красными волосами. Лишь позднее она с изумлением узнаёт, что Ёси не кто иная, как Ёко Накадзима, известная также как Сэкиси, правительница Кэй. Так бывшая принцесса королевства Хо становится одной из соратников правительницы Кэй и поступает к ней на службу.

Сэйю: Хоко Кувасима

Судзу Оки (яп. 大木 鈴 О:ки Судзу) — кайкяку. Судзу родилась в Японии периода Реставрации Мэйдзи, в бедной крестьянской семье. Родители продали её, чтобы оплатить долги, но стать собственностью какого-нибудь богача или попасть в публичный дом Судзу было не суждено — по пути в город она упала со скалы в море, была захвачена сёку и унесена в мир Двенадцати Королевств. Не зная языка, Судзу долгое время путешествовала с труппой странствующих артистов, пока не встретила бессмертную сэннин по имени Риё (яп. 梨耀), первого человека в этом мире, который понимал японский язык. Риё соглашается принять Судзу на службу и предоставляет ей статус сэннин — теперь Судзу может понимать и говорить на языке Двенадцати Королевств, а также жить вечно, не старея. Однако счастье оказалось недолгим — новая госпожа Судзу оказалась жестокой сумасбродкой, а работа — чередой изматывающих и унизительных обязанностей. У девушки не хватало сил уйти от Риё, которая полностью подавила её волю, угрожая лишить бессмертия и возможности говорить с кем-либо. В таком полурабском положении Судзу провела более ста лет. Однажды до Судзу доходят слухи о том, что новой правительницей Кэй стала молодая девушка, такая же кайкяку, как она. После очередного безумного задания от Риё, в результате которого Судзу едва не гибнет, девушка бежит из её дворца и находит приют у правительницы королевства Сай. В конце концов, Судзу решает отправиться в Кэй, надеясь найти в лице правительницы Сэкиси понимание и дружбу. Однако в Кэй происходит ужасное — Сёко, один из высших правительственных чиновников провинции Ва, потехи ради убивает попутчика Судзу, слепого мальчика по имени Сэйтю. Потрясённая безнаказанным преступлением, Судзу присоединяется к группе мятежников, которые намереваются поднять восстание в провинции, чтобы прекратить злодеяния жестокого чиновника. Судзу даже собирается убить правительницу Сэкиси, которая, по её мнению, ничего не сделала, чтобы остановить убийцу, но не застаёт её в столице. Среди мятежников она знакомится с двумя девушками — Ёси и Сёкэй, которые становятся её близкими подругами. После начала мятежа и появления в Ва личной гвардии правительницы, Судзу узнаёт, что одна из её подруг — бывшая принцесса Хо, а другая — правительница Кэй, Сэкиси, также известная как кайкяку Ёко Накадзима, а та — что её новая подруга и соратница по борьбе, оказалась бессмертной сэннин и пришелицей из одной предшествующих эпох Японии. Судзу становится одной из помощниц Ёко и получает должность в её дворце.

Сэйю: Наоми Вакабаяси

Юка Сугимото (яп. 杉本 優香 Сугимото Ю:ка) — одноклассница Ёко в японской школе, перенесённая вместе с Ёко и Икуя Асано в мир Двенадцати Королевств. В школе Юка подвергалась насмешкам одноклассников за пристрастие к литературе в жанре «фэнтези» и попав в место, напоминающее сказочные миры из книг, начинает воспринимать происходящее в рамках шаблонного литературного сюжета об Обычном Японском Школьнике, попавшего в мир «меча и магии» и являющегося «избранным» для некой цели. Однако вскоре Юку ожидает жестокое разочарование. Её одноклассница Ёко неожиданно кардинальным образом меняет внешность, свободно понимает местный язык и виртуозно владеет мечом, который только она может извлекать из ножен. Таким образом, Юка осознаёт, что «избранной» является Ёко Накадзима, а она — в лучшем случае, лишь «спутник главного героя». Правитель Ко использует разочарование и гнев Юки для того, чтобы натравить её на Еко. Позднее Юка, сосланная правителем в отдалённую деревню, понимает, что была обманута. Девушка всё же принимает сторону своей одноклассницы и помогает ей спасти околдованного Кэйки. Ёко, с помощью Кэйки, возвращает её обратно в Японию, где Юка встречается с отцом и матерью Ёко и рассказывает им, что их дочь унесло в открытое море во время шторма.

Юка Сугимото — один из персонажей, введённых в основное действие сценаристами аниме-сериала. В романе «Тень Луны, Море Теней» Юка упоминается лишь как одна из одноклассниц Ёко.

Икуя Асано (яп. 浅野 郁也 Асано Икуя) — одноклассник и друг детства Ёко Накадзимы, также являющийся объектом её первой, подростковой влюблённости. Вместе с Ёко попадает в мир Двенадцати Королевств. Во время схватки Ёко и Юки Сугимото, подосланной правителем Ко, чтобы убить Ёко, падает с обрыва в реку и надолго исчезает из повествования. В истории «Тысяча Миль Ветра, Заря на Небе» выясняется, что Асано выжил после падения в реку и, прибившись к труппе странствующих актёров, используя свои познания в математике, стал их казначеем. Долгое пребывание в непонятном мире, среди людей с непонятной речью, отрицательным образом сказались на его рассудке. В лавке, торгующей всяким хламом, среди вещей выброшенных морем, он находит предмет, о назначении которого торговец не имел представления — ржавый револьвер с патронами в барабане и приводит его в порядок.

Путешествуя вместе с труппой, он встречает Судзу Оки и узнаёт от неё, что в королевстве Кэй новая правительница — Ёко Накадзима. Вместе с Судзу и её спутником, Сэйтю, Асано отправляется в Кэй, но после гибели Сэйтю в провинции Ва они теряют друг друга. Вновь оставшись один, Асано всё больше теряет рассудок, не понимая, что происходит, и самое главное — для чего он оказался в Двенадцати Королевствах, почему был оторван от дома и страдает от одиночества и лишений. Сёко, один из высших чиновников провинции, пытается использовать полусумасшедшего кайкяку и его странное оружие в своих целях. Наконец, вновь встретив Ёко и рассказав ей о своих приключениях, он оказывается среди мятежников, воспринимая это как последний шанс обрести смысл существования. В одном из эпизодов, Асано вызывается на роль гонца, чтобы привести помощь в осаждённый город, однако сталкивается с солдатами наместника провинции, и, смертельно раненый, умирает на руках принцессы Сёкэй. У его ложа Ёко Накадзима с ужасом понимает, что уже видела эту сцену, отражённую в клинке магического меча Суйгуто, но выражение лица Асано, которое она приняла за безмятежность, было покоем смерти. На его могилу она кладёт револьвер, так и не сыгравший в этой истории никакой существенной роли. Икуя Асано — один из персонажей, введённых в основное действие сценаристами аниме-сериала. В романе отсутствует, хотя бы потому, что Ёко посещает школу с раздельным обучением, только для девочек.

Сэйю: Юдзи Уэда

Опубликованные тома лайт-новел

В цикл «Хроники Двенадцати Королевств» входят шесть романов и один сборник небольших рассказов:

Русское название Японское (английское) название Дата публикации ISBN
Тень Луны, Море Тени (книга первая) 月の影 影の海(上), Tsuki no Kage, Kage no Umi (Shadow of the Moon, The Sea of Shadow (book 1)) июнь 1992 г. ISBN 978-4-06-255071-0
Тень Луны, Море Тени (книга вторая) 月の影 影の海(下),Tsuki no Kage, Kage no Umi (Shadow of the Moon, The Sea of Shadow (book 2)) июль 1992 г. ISBN 978-4-06-255072-7
Море Ветра, Берег-лабиринт (книга первая) 風の海 迷宮の岸(上), Kaze no Umi, Meikyū no Kishi (Sea of Wind, Shore of the Labyrinth (book 1)) март 1993 г. ISBN 978-4-06-255114-4
Море Ветра, Берег-лабиринт (книга вторая) 風の海 迷宮の岸(下), Kaze no Umi, Meikyū no Kishi (Sea of Wind, Shore of the Labyrinth (book 2)) апрель 1993 г. ISBN 978-4-06-255120-5
Морской Бог на Востоке, Безбрежное Море на Западе 東の海神 西の滄海, Higashi no Watatsumi, Nishi no Sōkai (Sea God in the East, Vast Sea in the West) июнь 1994 г. ISBN 978-4-06-255168-7
Тысяча Миль Ветра, Заря на Небе (книга первая) 風の万里 黎明の空(上), Kaze no Banri, Reimei no Sora (A Thousand Leagues of Wind, The Sky at Dawn (book 1)) июль 1994 г. ISBN 978-4-06-255175-5
Тысяча Миль Ветра, Заря на Небе (книга вторая) 風の万里 黎明の空(下), Kaze no Banri, Reimei no Sora (A Thousand Leagues of Wind, The Sky at Dawn (book 2)) сентябрь 1994 г. ISBN 978-4-06-255178-6
Поднятые Крылья 図南の翼, Tonan no Tsubasa (The Aspired Wings) февраль 1996 г. ISBN 978-4-06-255229-5
Берег в Сумерках, Небо на Рассвете (книга первая) 黄昏の岸 暁の天(上), Tasogare no Kishi, Akatsuki no Sora (The Shore in Twilight, The Sky at Daybreak (book 1)) май 2001 г. ISBN 978-4-06-255546-3
Берег в Сумерках, Небо на Рассвете (книга вторая) 黄昏の岸 暁の天(下), Tasogare no Kishi, Akatsuki no Sora (The Shore in Twilight, The Sky at Daybreak (book 2)) май 2001 г. ISBN 978-4-06-255550-0
Сон о Рае 華胥の幽夢, Kasho no Yume (Dream of Paradise) сентябрь 2001 г. ISBN 978-4-06-255573-9

Аниме-адаптация

Анимационный сериал, выпущенный в 2002 году, уже после публикации последней книги серии, в целом следует содержанию романов. Тем не менее, авторами сериала было внесено несколько существенных изменений в сюжет — для поддержания целостности картины, Ёко Накадзима, являющаяся главной героиней лишь двух из семи книг, была сделана центральным персонажем. Она появляется даже в тех историях, которые произошли до её появления в Двенадцати Королевствах, в качестве слушателя описываемых событий. Кроме того, для более полного раскрытия внутреннего мира основного персонажа, были введены два новых: Юка Сугимото, лишь упомянутая в первом романе как одна из одноклассниц Ёко, и Икуя Асано, также одноклассник и друг детства Ёко (в романе отсутствует).

Список серий аниме

  • «Tsuki no Kage, Kage no Umi» (Тень Луны, Море Тени) — эпизоды 1—14 (финал и эпизод-коллаж «Интерлюдия»).
  • «Kaze no Umi, Meikyuu no Kishi» (Море Ветра, Берег-лабиринт) — эпизоды 15—21 (финал и эпизод-коллаж «Интерлюдия»).
  • «Shokan» (Послание) — эпизод 22.
  • «Kaze no Banri, Reimei no Sora» (Путь по ветру, Небо на рассвете) — эпизоды 23—39 (финал и эпизод-коллаж «Интерлюдия»).
    • Episode 39.5 — Drama 3 — Beasts on Land (Специальный эпизод 39.5 — Земля зверей / Зверолюди).
  • «Jougetsu» (В лунном свете) — эпизод 40.
  • «Higashi no Wadatsumi, Nishi no Soukai» (Бог Моря на востоке, Океан на западе) — эпизоды 41—45 (финал и эпизод-коллаж «Интерлюдия»).

Музыкальное сопровождение

Открывающая тема

Закрывающая тема

Напишите отзыв о статье "Двенадцать королевств"

Примечания

  1. [www.animelyrics.com/anime/juunikokki/getsumeifuuei.htm Anime Lyrics dot Com - Getsumei Fuuei - Illusion of a Shadowed Moon - Juuni Kokki; 12 Kokki - Anime]. [www.webcitation.org/66HPQipwO Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].

Ссылки

Основные
  • [www.12kingdoms.us/ Официальный англоязычный сайт]  (англ.)
  • [www3.nhk.or.jp/anime/12kokuki/ «Двенадцать королевств»]  (яп.) на сайте компании NHK.
В базах данных
  • [www.animenewsnetwork.com/encyclopedia/anime.php?id=840 Аниме «Двенадцать королевств»] (англ.) в энциклопедии сайта Anime News Network
  • [anidb.net/perl-bin/animedb.pl?show=anime&aid=26 Аниме «Двенадцать королевств»] (англ.) в базе данных AniDB


Отрывок, характеризующий Двенадцать королевств

Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.